Елена Малиновская: Проклятье рода

Еще через два года мое пребывание в пансионе закончилось. И опять мать не соизволила меня навестить. Лишь прислала письмо с извинениями и небольшой денежный перевод, которого бы мне с трудом хватило на дорогу до ближайшего города. Правда, в тот же вечер за мной приехала карета, но не под розой с герба рода Мюррей, а под скрещенными мечами рода Этвуд. Прабабушка Элиза, к тому времени уже овдовевшая, вновь вспомнила про родную кровь. И я искренне возрадовалась, решив, будто сейчас меня отвезут к ней и я наконец-то обзаведусь семьей. Как выяснилось чуть позже, мои надежды оказались тщетными. Суровый молчаливый возница доставил меня в Батфилд — небольшой портовый город, где я совершенно неожиданно получила должность личного секретаря и компаньонки у Джоанн Атчесон, давней знакомой моей прабабки. Как ни странно, но мы весьма сдружились. Милая смешливая старушка вела оживленную переписку с половиной Итаррии и сопредельных стран. При этом она щедро платила за мою работу и порой чуть ли не насильно выпроваживала меня из дома на прогулку, приговаривая при этом, что свежий морской воздух полезен для молоденьких девушек. Мне не нравилось только одно — ее отчаянное желание устроить мою личную жизнь. За те два года, которые я проработала у нее, она перезнакомила меня, наверное, со всем своим мужским окружением. Беда заключалась лишь в том, что все знакомые Джоанн были раза в три меня старше, поэтому по вполне понятным причинам я не разделяла их матримониальные планы в отношении себя. Но мне поневоле приходилось присутствовать на многочисленных чаепитиях, более всего напоминающих смотрины, слушать очень умные и очень скучные разглагольствования важных господ о внешней политике нашего короля Альберта Первого, а потом всеми возможными способами уклоняться от свиданий, которые эти самые господа пытались мне навязать.

Не знаю, к радости или к огорчению, но вскоре Джоанн пришлось поумерить свой пыл. Преклонный возраст все-таки давал о себе знать, и она сосредоточила все внимание на своем здоровье. В доме поселился душный запах лекарств и быстро прогрессирующей болезни.

Я искренне переживала за свою работодательницу, поскольку успела полюбить ее за острый язык и тонкую иронию. Но боги, как и обычно, впрочем, остались глухи к моим молитвам, и я опять оказалась один на один с жестоким миром.

Сразу после похорон Джоанн я с изумлением узнала, что стала единственной наследницей ее пусть и небольшого, но все же приличного состояния. Казалось бы — чем не подарок судьбы? И я всерьез планировала остаться в туманном и вечно сыром Батфилде, поскольку ехать мне все равно было некуда. Однако не успела я разобраться с бумагами и вступить в наследство, как получила письмо от Мари, из которого узнала, что Анну, как некогда и меня, прислали на воспитание в пансион. Естественно, я бросила все дела и отправилась к матери и отчиму, желая узнать, почему они так поступили. Успела я лишь к новым похоронам. Выяснилось, что матушка умерла от чахотки — той же болезни, что поразила первую жену Генриха. Впрочем, в болотистой местности провинции Нормой эта напасть была весьма распространена. Генрих, глядя на меня серым ледяным взглядом, отчеканил, что не желает растить ведьму. Мол, Анна — позор для их рода, и он отказывается от нее. Нет, он выполнит свой отцовский долг и даст ей приемлемое воспитание, а затем назначит содержание, но путь обратно Анне отныне заказан. И если я желаю — то могу забирать сестру и отправляться на все четыре стороны, благо, что в деньгах больше не нуждаюсь, как донесли ему слухи.

Что мне оставалось делать? В тот же вечер я отправилась за сестрой, не успев даже отдохнуть с дороги и навестить могилу матери. Говоря откровенно, у меня и не было такого желания. Мать умерла для меня намного раньше — в ту жуткую ночь, когда я поняла, что дома меня не ждут даже на праздник.

Уже в пансионе Мари вручила мне письмо от Элизы Этвуд. Прабабка словно знала, что я не смогу бросить сестру, поэтому адресовала его именно сюда. Правда, конверт почему-то оказался выцветшим, будто пролежал где-то не один месяц. Но тогда мне было некогда задумываться над подобными мелочами. Главное — меня желали видеть! И я, забрав заплаканную сестренку, вновь отправилась через всю Итаррию, на сей раз в солнечную провинцию Вельд, а именно — в маленький городок Аерни.

И вот теперь я стояла и рассматривала заброшенный дом, около которого меня высадил возница, и недоумевала все больше и больше. Что все это значит? Такое чувство, будто тут давно никто не живет. Быть может, произошла какая-то глупая ошибка, и на самом деле это не жилище Элизы Этвуд? Или же кто-то разыграл меня и подделал почерк прабабушки, хорошо знакомый мне по письмам? Но кому это могло понадобиться?