Риана Интераль - Месть гор

- Всем привет, кого не видел! - вмешался чей-то бодрый звонкий голос.

Анари обернулась. Это Миид собственной персоной.

- И тебе не кашлять! - ответила она.

- Вот спасибо! Кстати, Тайку не поздравляла?

- Нет.

- Предупреждаю сразу - за уши его не дергать!

- Это почему еще?

- Ему их чуть не оторвали, так что воздержитесь. Он сейчас готов всех убивать за

свои покалеченные уши. Анари, намотай на ус!

- У меня усов нету. А когда он сюда подойдет?

- Да скоро должен. Отбивается сейчас от поздравляющих, - Миид хихикнул.

- Что ж ты другу-то не помогаешь? - подковырнул Тенекин. Миид лишь махнул рукой.

- Да бесполезно. Меня один разок послали так далеко и так надолго, что я

испарился оттуда.

Площадка постепенно заполнялась спешащими на тренировку сан-тэнрами. Тайнар

появился одним из последних. Видок у него был изрядно потрепанный, а уши так и

пылали ярким багрянцем.

- Тайка, солнышко ты мое златовласое, с днем рожденья! - пискнула Анари,

бросившись имениннику на шею и расцеловав в обе щеки, которые тут же покрылись

обжигающим румянцем.

- Желаю удачно выучиться на тэнра, жениться и прожить долгую и счастливую жизнь!

- восклицала она в перерывах между поцелуями. - Ах, дай за ушки подергаю!..

- НЕЕЕТ! - раздался демонический вопль, от которого Анари резко отпрянула и

схватилась за сердце.

Ор принадлежал Тайнару, который готов был бежать куда угодно, лишь бы подальше и

где бы не дергали за уши.

- Щаз! Никуда ты не убежишь!

Миид и Нэффел Амати-Лаэр, нарцианец, с которым Анари была знакома лишь мельком,

крепко схватили именинника и вывернули ему руки под немыслимым углом. Анари

показалось, что трещат швы на колинейском форменном мундире тэнров, сшитого из

тончайшей белой кожи. Тайнар даже не мог пошевелиться, находясь в железной

хватке рук товарищей.

- Давай, Анари, действуй, - подбодрил Анари Нэффел.

У Тайки был такой несчастный вид, что Анари стало его жаль до слез. "Довели

человека, изверги!" - зло подумала она и села на корточки около согнутого в три

погибели Тайнара, который затравленно глядел на нее из-под густой челки.

- Не боись, я тихонько, - шепнула она, легкими движениями убрав за красные

измученные уши темно-русые с золотистым отливом пряди, и семнадцать раз, едва

прикоснувшись, подергала за уши. В начале этой процедуры Тайнар зажмурился и на

скулах его заходили желваки. Видно, он вновь ожидал изуверских действий,

призванных оставить его инвалидом, но, не дождавшись, открыл глаза.

- И на том спасибо, - буркнул он и, оглянувшись на отпустивших его Миида и Амати-Лаэра,

зло прошипел: - Уроды.

Он отошел от них, матерясь сквозь зубы. Анари метнула гневный взгляд на

незадачливых доброжелателей, и тут же ей в руки прилетела ее сабля, которую она

едва успела поймать.

- Не торопимся, ждем, пока соберутся все! - громко вещал голос подоспевшего

учителя. - Тогда и начнем тренировку!..

Тайнар наотрез отказался закатывать пир на весь мир - помешало препаршивое

настроение, вызванное едва не оторванными ушами. Но просто посидеть у него в

комнате в обнимку с кувшином хорошего вина и гитарой он все же согласился.

Тенекин тоже решил присоединиться к торжеству, чем вызвал немалое удивление со

стороны товарищей, которые, впрочем, не возражали. При этом Теня незаметно

притащил достопамятное галланийское вино, вид которого поверг присутствующих в

неописуемую эйфорию, а после первого же бокала и продрало на песни. Анари с

усмешкой наблюдала за произведенным эффектом. Сама она никогда не пьянела,

поэтому только одна оставалась в полнейшем рассудке.

Гостей было не так много в небольшой, чисто прибранной комнатке в общаге, но эти

немногие все до единого умели петь, и петь чрезвычайно хорошо. Анари это

определила как человек, тоже весьма неплохо владеющий навыками вокала. У Миида

оказался высокий и очень звонкий голос, который порой можно принять за женское

сопрано. Тайнар же имел невероятнейшее горло: его легкий, сильный и невообразимо

подвижный голос мог так внезапно взлетать от раскатистого баса-профундо до

пронзительного альтина, что это просто не поддавалось никакому объяснению.

Пели все, что угодно: сначала звучали темпераментные нарцианские песни с острыми

синкопами и штрихом стаккато, потом нежные и страстные колинейские романсы, а

закончили петь грустными и заунывными иртнанийскими балладами. Анари была не в