Дэйв Дункан: Обретение мудрости

Деревянные подошвы простучали по каменному полу. Она открыла скрипучую входную дверь, снимая висевший на колышке рядом с ней плащ. Из-под покрывала черных облаков светлел край неба. Кричали петухи, приветствуя зарю. Она все еще расчесывала гребнем длинные спутанные волосы, ощущая отеки под глазами и сухость во рту.

На дальней стороне пруда шипели четыре или пять факелов посреди толпы из дюжины взрослых и нескольких перепуганных детей. Еще двое или трое направлялись к ним. Свет смутно отражался от покрытой рябью воды; еще несколько огней плясало в некоторых окнах. Ветра не было, лишь непрекращающийся моросящий дождь – летний, даже не очень холодный.

Хлюпая по лужам, она обошла пруд и подошла к группе. Дождь намочил ее волосы и лил за воротник. При ее виде наступила тишина. Она была местным знатоком воинов.

Зачем воины появились здесь?

Послышалось сразу несколько голосов, но их заглушил голос Салимоно:

– Это безопасно, жрица?

– Опасно прятать женщин! – решительно сказала Куили. Кандору рассказывал об опустошенных сожженных деревнях. – Вы их только рассердите. Нет, эти мужчины…

– Но они этого не делали! – запричитала одна из женщин.

– Это не мы! – послышались голоса других. – Ты же знаешь!

– Тихо! – сказала она, и стало тихо. Все они были старше нее, даже Ния, и тем не менее они замолчали. Все они были крупнее нее – рослые, неотесанные крестьяне, сбитые с толку, неразличимые в полумраке. – Сал'о, ты послал весть ее милости?

– С ней отправился Пил'о.

– Возможно, всем мужчинам следовало бы отправиться…

Снова послышался испуганный хор голосов:

– Это не мы!

– Тихо! Я знаю. Я готова это подтвердить. Но я не думаю, что об этом стало известно.

Наступила тишина. Затем послышалось ворчание Май:

– Как об этом могло стать известно?

Здесь не было воинов, которые могли бы об этом узнать.

Имело ли это значение? Куили не знала.

Если никто не донес об убийстве – были ли в равной степени виновны все свидетели, или существовала какая-то другая, еще более жуткая формула? Так или иначе, она была уверена, что мужчинам угрожает опасность. Воины редко убивали женщин.

– Я пойду и встречу их. Они ничего мне не сделают, – сказала Куили со всей уверенностью, на какую только была способна. Жрецы неприкосновенны, не так ли? – Но я думаю, что мужчины должны отправиться рубить лес, или куда-нибудь еще, пока мы не узнаем, зачем они пришли. Женщины пусть приготовят пищу. Воины захотят позавтракать. Они могут отправиться прямо в поместье, но мы постараемся задержать их здесь так долго, как только сможем, если только их не слишком много… Сколько их там, Сал'о?

– Не знаю.

– Что ж, идите и скажите адепту Мотиподи. Пусть мужчины рубят лес, или расчищают склон холма, пока мы не выясним, что нужно воинам. Договоритесь о сигналах. Ну же, идите!

Мужчины кинулись бежать. Куили плотнее закуталась в плащ.

– Май, приготовь еды. Мяса, если есть. И пива.

– Что, если они спросят, где мужчины?

– Солги, – сказала Куили. И это говорит жрица?

– Что, если они захотят, чтобы мы… пошли с ними в постель? – это спросила Ния, муж которой, Хантула, был почти так же стар, как Кандору.

Куили рассмеялась, удивляясь самой себе. Ей виделись кошмары – трупы и кровь, усеивающие все вокруг, – а Ния мечтала о схватке с каким-нибудь красивым молодым воином.

– Если тебе хочется – иди! Развлекайся!

– Замужней женщине? – недоверчиво спросила Нона. – Это можно?

Куили вспоминала уроки, полученные в храме. Но она была вполне уверена.

– Да. Это можно. Не с каждым воином, но со свободным меченосцем можно. Он находится на службе у Богини, и достоин нашего гостеприимства.

Кандору всегда говорил, что это великая честь для женщины – быть избранной свободным, но когда Куили познакомилась с ним, он больше не был свободным меченосцем. Он стал оседлым воином, и возраст позволял ему иметь лишь одну женщину, хотя порой он заявлял, что это она виновата в том, что он теряет здоровье.

– Кол'о это не понравится, – пробормотала Нона. Она была замужем еще недолго.

– Он должен будет понять, – сказала Куили. – Если у тебя в течение года будет ребенок, он сможет получить отцовскую метку воина. – Она услышала их возбужденный ропот. Она была городской девушкой, и от нее ожидали, что она знает все подобные вещи. Она была, кроме того, их жрицей; если она сказала, что все нормально, значит, все нормально. Воины никогда никого не насилуют, постоянно утверждал Кандору. Им незачем это делать.