Дэйв Дункан - Император и шут

– И для маленького Шанди мы тоже приготовили кресло! Иди сюда, сын, и сядь рядом с нами.

Шанди содрогнулся от головы до пят. Рэп тоже.

– Хочу спросить! – рявкнул Рэп. – Ты бил этого мальчика?

– Конечно, я бью его почти что после каждой церемонии, – равнодушно ответил Итбен. – Да, почти всегда, – повторил регент.

Повинуясь внезапному импульсу, Рэп задал вопрос и заставил полукровку правдиво отвечать. И теперь, озадаченный, нажал посильнее:

– Зачем?

– Я обвиняю его в «ерзанье», но на самом деле моя цель – внушить ему страх и ненависть к официальным приемам любого рода с тем, чтобы к совершеннолетию он был бы счастлив передать мне ведение всех государственных дел.

Рэпа раздирали противоречивые чувства: как фавн парень отшатнулся в ужасе, а как джотунн он сжался, словно кулак.

– И ты наслаждался этим занятием? – продолжал допрос колдун.

– О да! – самодовольно заулыбался регент, наполняя магическое пространство мерзостным зловонием.

– А что за лекарство ты давал ему?

– Эльфийский эликсир счастья, как дополнительная предосторожность. Проще говоря, добрая доза смеси настоя мака и других наркотических трав. Мальчишка уже так привык, что не может жить без эликсира, и впредь им легко будет управлять, даже если он сумеет вырасти. Но в любом случае – он кончит слабоумием.

«Каков ублюдок!» – с отвращением думал Рэп, триумфально оглядывая присутствующих, чтобы удостовериться, насколько сильный эффект произвело это гнусное признание.

Но… никакого эффекта. На лицах сановников читалась откровенная скука. Выпороли мальчика? Подумаешь, какая трагедия! Вряд ли ктолибо из этих мужчин в юности не отведывал розог, к тому же они не видели, как отделал регент своего пасынка. Правда, некоторые, в том числе Ипоксаг, недовольно хмурились, но никто из них не собирался менять свои политические взгляды изза неуместных заявлений, вырванных колдовством. Итбен, освободившись от необходимости говорить правду, воспылал жаждой мести:

– Думаю, Хранителей заинтересует очередное неуважение к Протоколу, – огрызнулся он и поднял меч, собираясь стукнуть им по небольшому щиту, висящему на его левой руке. В последний момент регент заколебался и, прежде чем ударить, приказал принцу: – Иди сюда, Шанди!

Мальчик задрожал как осиновый лист на ветру. Рэп покрепче сжал плечи ребенка, не отпуская его от себя.

– Очень хорошо! – злобно прохрипел Итбен и медленно отвел меч в сторону.

Рэп до глубины души был возмущен и раздосадован как собственным недомыслием, так и равнодушием сановников. Русал торжествовал, потому что, спровоцировав Рэпа на колдовство, лишь упрочил свои позиции, а деревенщину выставил глупым и самонадеянным нарушителем Протокола. Труды Рэпа не принесли пользы ни ему, ни тем, ради кого он старался. Негодяй торжествовал.

Дольше терпеть было невыносимо, и Рэп ударил Итбена… Чары сразу безотказно скосили человека, как острая мотыга – жирный сорняк. Регент, гулко ударяясь о каждую ступень, скатился на пол. Щит звонко лязгнул о каменные плиты, но остался висеть на руке, а меч, дробно звеня, отлетел в темноту. Уомайя в ужасе закричала, ломая руки. Со всех сторон раздались приглушенные возгласы, но приблизиться к поверженному никто не рискнул. Шанди, забыв о благопристойности, подпрыгнул и радостно завопил.

Итбен попытался было подняться, но колдун вновь ударил его магией, заботясь только о том, чтобы прикосновение не оказалось продолжительным. Рэп старался держать в узде свой джотуннский нрав, иначе он бы непременно убил этого полукровку.

Теперь регент лежал неподвижной кучей трепья, а изо рта у него вытекала тонкая струйка крови.

«Заслуженная награда!» – любовался Рэп делом своих рук.

Придворные оцепенели от неожиданности и страха.

Инос сжимала кулачки и смотрела на Рэпа, чуть не плача.

За три тысячи лет не могло быть наихудшего нарушения Протокола, чем скинуть правителя с трона в Круглом зале.

Эмшандар не только раньше всех очнулся от столбняка, но и первым начал действовать Старик прошаркал до распростертого во прахе Итбена, схватил щит за край и стал стягивать его с обмякшей руки поверженного. Завладев одной из императорских регалий, старец, отдуваясь, отыскал в темноте другую – меч и захромал назад к трону, одарив Рэпа ликующим взглядом.

Не без труда взобравшись на вторую ступень, император оказался перед Опаловым троном, крепко сжимая в руках регалии власти. Его сноха молча взирала на свекра, не в силах ни слова сказать, ни пальцем шевельнуть. Ее сковал ужас, зато Шанди блаженно улыбался. Радостными улыбками сияли также Инос и ее тетя. Все остальные от потрясения лишились дара речи. Особенно удручали их попрежнему необъяснимо пустовавшие троны Хранителей.