Дэйв Дункан - Грозные моря

– Неплохое, – проорал Рэп, точно зная, что ветер изорвет слова в клочья и отнесет их подальше от ушей стоящего у штурвала Гатмора.

Мимо корабля и с правого и левого борта проплыли два мыса, и «Королева Краснегара» вошла в гавань. Ни у кого не появилось сомнений, что это был за порт, потому что чернильная клякса на карте упиралась прямо в название «Араккаран». Наверное, если Инос живет в том великолепном дворце с сияющими куполами, башенками, шпилями, то ей там хорошо. Рэпу вдруг вспомнились джунгли, скамьи на галере, налетчики-джотунны, дракон и кошмарный путь через лес, и он вдруг ощутил непонятный укол зависти.

Идиот! Когда это конюхи жили, как королевы? Никогда. И нигде.

Но все же, все же… видел же он ее в палатке.

Но теперь путь окончен, пришло время действовать. Рэп повернулся к Джалону, разлегшемуся на скрипучих канатах посреди корабля и накрывшемуся пропитанной солью холстиной. Он занял единственное место на корабле, где имело смысл думать о сне, в противном случае, где бы ни улегся несчастный, его бы качало, подбрасывало и перекатывало, пока он весь не покрылся бы синяками и не отказался бы от этой бредовой затеи – поспать.

Морской шквал набирал силу, но там, где плыла «Королева Краснегара», было сравнительно спокойно, и немудрено: ее вели волшебные силы. Весь в облаке брызг, кораблик несся от самого Вислона, сверхъестественным образом перелетая с волны на волну.

– Штурман, убавь ветра! – прокричал Рэп.

Джалон, бледный, осунувшийся, с покрасневшими глазами, нащупал рукой свирель. Он повесил ее на шею после того, как Гатмор живописал приключения дружной троицы, если эта серебряная штучка вдруг упала бы за борт.

– Ну-ка, посмотрим, помню ли я мелодию!

– Если не помнишь, то из-за нас потонет целая куча кораблей.

«Королева Краснегара» со всей оснасткой была, по-видимому, непотопляема, чего нельзя было сказать про другие суда. Всюду метались перепуганные люди, спешно спускались паруса. В этом налетевшем с Весенних морей шквале, в этом тумане соленых брызг и пены никто и не заметил маленькой лодочки.

Менестрель принялся наигрывать нежную мелодию «Спи, любовь моя», и ветер немедля начал стихать. Эту песню за все время путешествия Джалон играл лишь однажды, когда Рэп в нетерпении вызвал такую бурю, что и экипаж и грузы чуть не сдуло за борт.

Нырнув под парус, Рэп плюхнулся прямо на тюки на носу лодки. Его подбрасывало вверх, кидало из стороны в сторону и то и дело окатывало солеными брызгами. Вот уже две недели, как не удавалось высохнуть. Рэп с тревогой разглядывал огромный город. Пока план вырисовывался лишь в самых общих чертах: прежде всего найти Инос. Но как? Один только дворец был больше Краснегара или Дартинга. А те настоящие города, которые юноша хоть немного знал – Нум и Финрейн, – оба уместились бы в Араккаране. У причалов и на якоре стояло множество судов, но почти не было движения в гавани, хотя на улицах в это время, когда час сиесты уже прошел, а час вечерних пьянок еще не настал, должно было бы быть немало народу.

И здесь, нужно помнить, – не Империя. Здешним законам и тем, кто их сочиняет, не слишком понравится незваный гость без гроша в кармане и без важного покровителя. Ладно бы джотунн, джотуннов в портовом городе тьма-тьмущая, но фавн, чьи соплеменники здесь большая редкость, тем более фавн-переросток, с гоблинскими татуировками вокруг глаз, будет встречен как особо подозрительный тип.

Ветер спал, оттого осадка лодки стала ниже. Впервые за две недели рассеялся туман, и «Королеву Краснегара» обласкали яркие солнечные лучи. Рэп отполз за парус. И наткнулся на Джалона, который отвязывал свирель.

– Я ведь уже не понадоблюсь тебе, да, Рэп? – извиняющимся тоном спросил менестрель. – Ты и сам сможешь, если нужно, сыграть песенки?

– Конечно.

– Дарада вызвать?

– Да, пожалуй. И вот что, Джалон, огромное тебе спасибо.

Рэп хлопнул тщедушного паренька по плечу и получил в ответ улыбку. И в этот раз, как тогда на Драконьем полуострове, Джалон выказал беспримерную отвагу. Ведь он мог в любую минуту уйти, но нет, все вытерпел: и ужасную качку, и бессонные ночи, и холод, и сырость, и опасности, и скуку. Пусть он и не чистокровный джотунн, но даже Гатмор признал, что у этого парня добрая закваска.

– Не за что. – Поэт улыбался, стараясь не обращать внимания на потрескавшиеся губы. – Я, знаешь ли, хочу сочинить для эльфов романтическую балладу про тебя и еще сагу для импов. А может, и военную песнь для джотуннов?