Всеволод Буйтуров - Слезы Невидимых. Золотой Разброс.

Были те люди Сибирскими татарами. К тому времени часть их уже поклонялись Пророку, остальные ещё были приверженцами древнего Шаманского Культа. Заметили они, что, Бог весть, откуда появившееся люди Племени носят такие же, как у них имена, да решили, что на всё воля Божья. И стали окрестные племена и заезжие люди звать Детей тоже Сибирскими татарами — имена такие же, не отличишь.

Что Дети веровали в Невидимых Духов — Небесных Родителей, в Отца Орла и Святую Мать Рысь инородцам было невдомек. А Дети не стремились открыть чужакам тайны своей Веры.

На Чистом Озере

Ничего не предвещало беды. Этой ночью сын вождя Детей Фируз, что означает Счастливый и его возлюбленная Лилия решили по обычаю отправиться на ночное купание в священных водах Чистого Озера, провести ночь на Священном берегу, а утром возблагодарить Невидимых, и предстать перед родителями и соплеменниками, объявив себя мужем и женой.

Озеро приняло жертву молодых людей. Перед Священным купанием они сожгли на жертвенном огне тушу дикого кабана на приготовленном заранее их родственниками жертвенном костре из очищенных должным образом шаманом племени берёзовых дров. И была жертва приятна Небесным Родителям, и спокойны были воды священного Чистого Озера.

Вода благословила их, и ночь они провели как супруги. Дух Матери-Рыси сошел в лоно невесты, а дух Отца-Орла пребыл на чреслах жениха — значит, потомство их будет сильно и многочисленно. Утром же, осталось только вернуться на родную Белую Гору, почтительно выслушать поздравления, и начать обустраивать новый дом, сложенный, как завещали Родители, из обожженных глиняных кирпичей. Крыша на кедровых стропилах была для тепла залита толстым слоем той же перемешанной с опилками глины. Ее в округе было в достатке.

Дом загодя был построен заботами Племени и уже освящён Огненной Пляской, в которой участвовало по восемь незамужних дев и неженатых молодых охотников, только в это лето впервые добывших своего первого лося. Шаман освятил и возложил на супружеское ложе шкуру хозяина таёжных угодий Отца-Медведя. Ведь каждый знает, что если Хозяин не подарит новобрачным шубу со своего плеча, не бывать доброй семейной жизни. И приплода не скоро дождёшься, если на ложе не будет этой доброй шкуры.

Фируз и Лилия, держась за руки крест-накрест, чтобы не нарушить святость союза, начали свой путь к дому…

Хорошо знакомый берег 3

В чёрном от сажи котелке ароматно булькала уха. Обласок — долбленый эвенский челнок, на добрую половину, был заполнен рыбой и мирно покачивался на речной ряби, привязанный к большой дюралевой лодке.

Колян и Базука уже уговорили вторую поллитровку, вечер плавно переходил в непроглядную ночь, но спать ещё было рановато, и друзья сидели у костерка со второй закладкой ухи. Есть уже не хотелось, просто ждали, когда доварится, чтобы снять с огня.

Жалобно вскрикнула неизвестная ночная птица, ей отозвались голоса пернатых сородичей и всё снова стихло. А на обозначившейся уже лунной дорожке, вода приобрела вдруг странный фиолетовый оттенок, и легкая дымка обозначилась в свете Луны.

— Смотри, Лёха — что за фигню в сумерках на воде высветило!

— Да, странная какая-то хрень! Вроде на мужика с бородой похоже, мокрого...

— Твою мать! Там и вправду мужик — мокрый, чертяка. Вода по лохмам и бородище течёт.

Вот тут, не совсем трезвых рыбаков ждал конкретно сюрприз! Водный мужик стал плавно, приближаться к ним, шагая по поверхности воды, грозя почему-то пальцем.

— Срывайся, Колян! Шухер! — дурным голосом заорал Базука.

Однако взгляд похожих на два глубоких омута нечеловеческих глаз, заставил приятелей замереть, а прозрачная рука сделала им знак следовать за собой. Надо сказать, что мысль ослушаться такого серьёзного субъекта даже не рассматривалась.

Как зачарованные, Колян и Базука двинулись по лунному пути, который вдруг оторвался от водной поверхности и повёл их к площадке из серебристого света, возникшей высоко над Рекой.

Молодцы, внезапно протрезвев, оглядели с высот чёрный от темноты массив тайги, прорезанный серебрящейся извилистой лентой Реки.

— Красота! — радостно завопил Колян. Его артистическая натура даже в такой экстремальной ситуации обязана была отреагировать на это великолепие.

— Чего орёшь, кретин! Ща нам с тобой кирдык будет! Это же явный псих на воле! Такой шутить не будет. Чего спросит — колись по полной! С ним несознанка не прокатит. Как есть, пахан здешний лесной, и прокурор заодно! Знать бы какого ему надо — может, и отмазались бы!