Анастасия Вернер - Кровавый закон

— А на площади Народное собрание сейчас, — ябедничал он по дороге.

— Кого судят? — без особой жалости спросил Лекс. Пока эти потасовки не закончатся, не начнется строевая подготовка.

— Какую-то «лапочку», — пожал плечами мальчишка.

Лекс кивнул. Отлично, все закончится в два раза быстрее.

— А за что, не знаешь? — уныло спросила Шина.

Дик отрицательно покачал головой.

Вдалеке послышались громкие голоса людей. Шина уставилась в землю, стараясь не показать своего волнения. Она неожиданно поняла, что не хочет идти на площадь, но и оставить Лекса одного тоже не могла. Они прошли еще несколько ярко расписанных домов, и попали в водоворот кричащих, ликующих, мельтешащих людей. Лекс полез сквозь эту толпу, и Шине ничего не оставалось, как последовать за ним. Парень, как мог, отпихивал людей, чтобы расчистить путь.

Наконец, Шина добралась до середины площади. Стражники вели пол локотки вырывающуюся «лапочку», за ними медленно потянулась и вся остальная процессия. Шину подхватил этот нескончаемый поток людей, они обогнули площадь, преодолели ворота, отделяющие Правское княжество от пустыни, и остановились перед Песчаной Завесой.

«Лапочка» верещала во весь голос:

— Нет!!! Я ни в чем не виновата!! Это все Кург, я ничего не сделала, слышите, ничего!! Отпустите меня!! Это все он! Меня подставили!!

В это время Старейшина зачитывал приговор, но сквозь этот дикий визг что-то разобрать было невозможно. Шина даже не прислушивалась. Она заметила в толпе маленькую ревущую девочку. Глаза у нее были небесно-голубого цвета, прямо, как у «лапочки». Да и волосы такие же, и линия подбородка… Шина вдруг подумала, что если бы на месте этой «лапочки» оказалась ее собственная мама, то она бы не ревела, а пыталась добраться до нее, не отпускать, бороться. Хоть и впустую.

Осужденной вручили какой-то мешочек, и стражники снова схватили ее под локотки, чтобы завести за Песчаную Завесу. Оттуда не было выхода. Как только «лапочка» преодолела границу, тут же плюхнулась на песок и разревелась. Но ни голоса, ни всхлипов слышно не было.

Люди начали расходиться.

В толпе мелькнул какой-то темный силуэт. По коже Шины пробежались мурашки. Она быстро развернулась и решила найти Лекса. Внутри все похолодело от страха. Объяснить свое состояние девушка не могла, но предчувствие чего-то плохого накрепко поселилось в ее сознании. Она быстро пробиралась сквозь толпу, пока не услышала знакомый голос.

Однако, когда она добралась до его обладателя, то на несколько мгновений впала в ступор. Лекс ругал брата. Причем не просто отчитывал, он его бил.

— Я тебе сказал ждать меня здесь!!!

— Лекс!!! Ты что делаешь?! — закричала Шина и бросилась на помощь.

Лекс толкнул мальчишку на землю и хотел с размаху ударить ногой, но в этот момент на него налетела Шина.

— Хватит, Лекс, прекрати!

Он словно не слышал ее, вместо этого грубо отпихнул мешающую девушку, та полетела на землю и больно приложилась головой о каменную кладку.

Кто-то из толпы заметил неравную драку, несколько мужиков схватили Лекса за руки и попытались оттащить. Парень попытался и их ударить, но те хорошенько врезали ему в живот, отбивая какую-либо охоту к сопротивлению. Шина вскочила на ноги, и, стараясь не обращать внимания на плывущий перед глазами мир, подошла к Дику. Сквозь пелену она все же смогла различить кровь, нескончаемыми струйками бегущую из носа и рта ребенка. Шина обняла мальчика за плечи и повела подальше отсюда, напоследок кинув на Лекса уничтожающий взгляд.

… Шина отвела Дика к себе домой, служанки похлопотали над мальчиком, залечивая раны. Вечером ему нужно было вернуться обратно в свой дом, и на предложение остаться мальчишка вежливо отказался. Оказывается, Лекс уже не впервые его бьет, и в основном за мелкие проказы. Шина знала многие семьи, где розги — единственно верное наказание, но чтобы Лекс…

Вечером она вызвалась проводить Дика до дома. Ей просто очень хотелось заглянуть в глаза своему другу. Это уже не тот Лекс, которого она знала. Прежний никогда бы не поднял руку на ребенка.

Свет в окнах не горел. Странно.

Шина постучала в дверь, но ни шагов, ни ругательств (что очень характерно для Лекса) не послышалось. Может, вернулись слуги? Спустя минуту дверь отворилась, и на пороге появился ее лучший друг. Особых изменений с ним не произошло, разве что глаза стали более уставшими. Он немного отошел, впуская младшего брата, который стрелой бросился в дом. Шина не уходила, но и заходить не собиралась. Она искала в этом чужом для нее человеке черты прежнего друга.