Игорь Федорцов - Крыса в чужом подвале. Часть 2

«Забыл наверно, поросячий отсосок!» — злился карнах. — «Или с патрией своей замирился.»

Он еще больше разозлился, когда напарник не появился и в последующие полчаса.

Ратушные куранты исправно отзвенели девять. На дворе быстро смеркалось. Небо с утра и весь день ясное, к вечеру укуталось в тучи и грозилось дождем. Намеченный поход в Жужелы срывался. Завтра этот болван с невинными глазами будет объясняться, божиться, рассказывать всякие небылицы и звать идти прямо сейчас, раз без него нельзя обойтись.

«Подумает, сам не справлюсь!» − эта мысль рассердила карнаха. — «Хрен тебе, а не пива!» − пообещал он дружку.

− Слушай парень, − обратился Рют к облезлому. — Выручи как солдат солдата. Я тут товарища ждал, хотели в одно место наведаться, вещицу забрать, а он не пришел. Помоги! Мне одному туда идти честно скажу боязно. Спину прикрыть некому. Я тебе триенс заплачу. Делов на час, − соврал Рют. − Выручи.

Облезлый внимательно посмотрел на Рюта. Карнах поежился под холодным пристальным взглядом. Облезлый кивнул соглашаясь.

− Звать-то как? — второй раз обратился Рют и опять не получил ответа. − Вдруг окликнуть придется.

− Костас, − назвался тот.

Рют облегченно вздохнул, словно узнал тайну облезлого и теперь тот не посмеет против него даже пикнуть.

Вдвоем вышли на улицу. Месяц выглянул из-за тучи, подсветив дорогу.

− Во время, − повеселел Рют и быстро зашагал в сторону Сиротского приюта. Оттуда до Жужел путь ближе.

Оставив позади сиротский приют, узкая улочка сбежала к задней стене монастыря и вывела к кварталам Угольного Вала. Район, вытянувшись вдоль Овражного пруда, отделял благопристойных жителей от неимущего люда, селившегося в хибарах и лачуга Жужел. На самом Валу жил-проживал народ ремесленный, мастеровой, промысловый и прочий разный. Не ангелы, но налогоплательщики и законопослушные горожане. А Жужелы? Людская помойка вот что такое Жужелы!

Улица сделалась тесной и извилистой. Над головой нависали балконы вторых этажей, мешавших видеть небо. За ставнями жилищ иногда блеснет огонек свечи, звякнет во дворе цепь, сдержано гавкнет пес, а так улица мертва.

По пути им попался одинокий фонарь. За фонарем в темноте тихое движение. Лихие парни готовились к нападению, но меньживались. Численного превосходства нет. Рют остановился в нерешительности. Костас державшийся в пяти шагах позади, догнал его.

− Там… это…, − Рют кивнул в темноту за фонарем.

− Двое, − известил Костас карнаха.

Рют не сообразил спросить, откуда тот знает, но вздохнул и зашагал вперед. Клефты, приметив у жертв слишком много единиц оружия на каждую душу, не рискнули посягнуть на чужую жизнь и имущество. Ночь только начинается. Не все еще по домам попрятались.

Поворот. Еще раз. Рют плоховато знал дорогу. Дважды они сворачивали не туда. В одном из проулков карнах поскользнулся в канаву. Отвратная жижа плеснула в лицо миазмами нечистот. Он, стараясь не испачкаться еще сильнее, кое-как выбрался на место посуше. Костас руки помочь не подал. Карнах не обиделся. Он бы тоже не подал — в говне по локоть. Рют добрел до ближайшей лужи, нюхнул, сильно ли воняет, и ополоснул руки в воде. Приведя себя и одежду в маломальский порядок, двинулись дальше.

Потыркавшись в тупики и поблуждав некоторое время, наконец, добрались. До уха донесся десятичасовой бой курантов. Считай вовремя! Рют перевел дыхание. Ну и вечерок он себе устроил! Никаких денег не захочешь.

Широко распахнуты ворота на плохо освещенное подворье. Двухэтажное здание «Малой Денежки» подперто хозяйственными сооружениями. Слева надстройка над погребом, справа кладовая. Между кладовой и свинарником проход на задний двор. К свинарнику впритык конюшня.

Из темноты к Рюту шагнула женская фигура.

− Торопитесь, мальчики? — голос слаще мед пробирает до самых печенок-селезенок.

Рют обомлел от неожиданности. Страх отступил, внизу живота заныло от желания.

− Торопимся, − ответил он вежливо. И потому что разговаривал с женщиной и потому что голос у нее такой сладкий и потому что в незнакомом темном месте не стоит начинать с грубостей. Как пить дать «сторожка». Зря, что ли в темноте по углам жмется.

− Подумайте, − попросила она, и легкая рука пробежалась по карнаху от груди к брагетту.

− Рад бы, да некогда, − отстранился Рют.

У крыльца, он оглянулся, не пропал ли спутник. Костас, как и прежде, в пяти шагах позади. К нему сладкоголосая бэну не приставала.