Игорь Федорцов - Крыса в чужом подвале. Часть 2

− Я ничего не смыслю в лошадях, − признался он.

− Тогда тебе придется доказать чего ты стоишь, − предупредила Кайрин, решая пригодится ей птох или нет. Возможно, над ней довлеет обычная предосторожность, человека доставившего клиди, первое время лучше не выпускать из вида.

− Доказательства на руках.

− Может ты его украл? — Кайрин бережно завернула клиди обратно в илитон.

− Украсть тоже надо суметь.

− Ты сумел.

Виной ли тому хорошее (отличное!) настроение, или же подозрения по поводу ранешнего знакомства с птохом, или же иные подспудные ощущения, сомнения и желания, но в голове у Кайрин возникла идея. Не очень хорошая, и от того прилипчивая и рискованная. Но как утверждал мэтр Туром, хочешь победить — удиви!

− Меня интересует все твои умения. Докажешь что отменно готовишь, возьму поваром. Мастер обращаться с садовыми ножницами − садовником. Умение определит род занятий.

Всем надо что-то доказывать. Руджери, Хенчу, теперь ей. Хорошо не себе.

Хаййе…

Морозное дуновение…. Замелькали образы и события, коим не могло быть места в его памяти. Костас недоуменно поглядел на Матуша…

Симодарий дождется возвращения Циркача, Белого и Везунчика. Костас мог поклясться, что не слышал двух последних имен, но он их почему-то знал. Более того память четко рисовала ему людей носящие эти имена. Они подкараулят голубоглазую в Старом Городе. Девушка пойдет к старику, понесет книгу. Жизнь Кайрин ди Смет закончится на второй день после того как она попадет им в лапы. Её смерти не позавидует даже те, что сегодня приняли мученичество на Эшафотной площади.

Движение неуловимо. Удар Костаса пришелся в лоб Матуша, поразив тройничный нерв. Симодарий дернулся назад, но усидел на табурете. Внутри Костаса сделалось легко. Вот для чего он здесь!

− Можешь сказать ему что-нибудь. Пока он жив и слышит, − предупредил Костас.

− Его здоровья хватит на троих, − не поверила Кайрин.

Матуш повалился вперед. Голова безвольно стукнулась о прилавок. Щека макнулась в набежавшую из мешка лужу крови.

Варш потрогал его за шею.

− Отжил.

Кайрин недобро сверкнула на Костас глазами. Она не любила своеволия. Это ей привил Бриньяр. Насколько она своевольна вопрос отдельный.

− Нам найдется что обсудить.

− Со мной еще трое.

− Они мне не нужны.

− Я скажу, пусть уходят.

− Уйдем только мы, − Кайрин поманила Варша поближе. − Прибери тут. И тех троих. Надо же кому-то ответить за безобразие.

Костас безразличен к её словам. Наверное, там, в памяти, о кернах тоже есть отметина. Чернильный штрих на белом листе.

Они вдвоем вышли из лавки. Кайрин пересадила Сэма на козлы. Костас пристроился на запятках экипажа. Новый слуга Кайрин ди Смет вряд ли кому-то запомниться.

− Парни давай сюда! — позвал Варш уставших толкаться в безызвестности кернов. — Работы не боитесь?

К вечеру Трапезитский кастрон гудел растревоженным ульем. Трое наемников ворвались в лавку Матуша и искромсали бедолагу на сто кусков. Друз справился с ними, но хитрожопому симодарию от этого не легче. Вдова и сын уже заказали по покойному панихиду. Причин для проистекших трагических событий находили уйму. И месть конкурентов, и разногласия покойного с Ночными Рыбами (в пользу этого говорил обнаруженный мешок с головами), и не исполнения обязательств перед благородными. Имен участников конечно не называли. Называть имена в таком щепетильном деле все одно что сказать привет кладбищенскому сторожу. Пропустит вне очереди. Поскольку гибель Матуша благородных не коснулась, а виновники понесли заслуженное наказание, служба равдухов никакой инициативы больше, чем положено не проявила. Вопрос кто же сядет на табурет шена Матуша муссировался гораздо дольше, чем происшествие в лавке. Многие сходились на том, покуда не вернется Циркач говорить, что-то определенное не приходится. Иные пророчили Носа, некоторые, в основном богатые вдовы и незамужние дочери купцов, склонялись в пользу Белого. Странно, но никто не вспоминал законного наследника Матуша.

Вершину Энас Сфэндамос (холм на востоке столицы), самую его маковку, украшала кленовая роща. Сейчас роща выглядела обыденной, но поздней осенью, когда деревья оденутся в багряный наряд, она покажется рубиновой. От того холм иногда называли Патриаршим, по аналогии с митрой высшего иерарха церкви Создателя. В Старом Городе про рощу зубоскалили без должного пиетета. Что у рыжей телушке, волос на мандушке! А что еще могут сказать завистливые мужланы! Район Энас Сфэндамос считался престижнейшим в Тайгоне и потому, земля стоила непомерно дорого. Не многие из весьма и весьма обеспеченных людей могли позволить себе иметь здесь дома. Как любили шутить здешние обитатели, чтобы купить югер земли, надобно заплатить югер золота в палец толщиной. Вторая шутка, желаешь потешить тщеславие, между собачьей будкой на Энас Сфэндамос и императорским дворцом, выбирай собачью будку. Не смотря на небедность владельцев драгоценных югеров, усадьбы их на удивление однообразны по архитектуре. Двух, реже трехэтажный, дом-квадрат с внутренним двориком, а вокруг него сад или виноградник. Границы усадьб обозначены посадками все тех же кленов. Рубиновых в позднюю осеннюю пору.