Михаил Гуськов - Дочка людоеда, или Приключения Недобежкина [Книга 2]

— Хочу, чтобы ты оставил землю Русскую в покое и всех чертей, что я привел в твое царство, не пускал на землю во веки веков.

— По Божьему попущению и по грехам людей совершается все зло на земле! Уже на земле идет наказание грешников. Согласен я на срок, говори, неразумный старик, на сколько лет не должен я выводить своих слуг на землю.

— В течение одного века! — решил Маркелыч, что ста лет хватит, чтобы добро на веки веков укоренилось в сердцах людей. — Но это еще не все. Должен ты отпустить в рай всех солдат от рядового до генерала, кто пролил свою кровь за Отечество, а потом согрешил в мирной жизни.

— Не бывать этому, старик! — крикнул Сатана. — Что мое, то мое, ни одной души не получит враг мой до срока, когда кончится моя власть над миром.

И завязалась между ними новая страшная битва, Мгновенно бы испепелил Маркелыча Сатана, если бы не чудодейственная сила партбилета — все козни Дьявола отлегали от этих слов «Партия — ум, честь и совесть нашей эпохи», но сила его была не в нем самом, а в той вере, которую имел в него доблестный партиец.

К третьей стене прижал Сатану Маркелыч, но почувствовал, что изнемогает, и понял он, что не одолеть ему все девять кругов ада, может, если бы был он помоложе годков на десять, то одолел бы и все девять кругов, но сейчас здоровье и силы были уже не те, Но и Сатана увидел, что много еще урона может нанести ему человек своей верой и огненным кнутом. Испугался он, что силой духа может победить его человек.

— Хорошо, старик! Готов я отпустить в рай всех солдат от рядового до сержанта, если ты прекратишь избивать мое воинство.

Маркелыч оглянулся ка свои души, среди которых было много офицеров.

— Как можно согласиться на такую несправедливость? — воскликнул майор, переводя дух.

Он сидел на шее того самого великана, что стоял в церкви Хомы Брута. Связки чертей, словно переметные сумы, были приторочены к бокам чудовища, а манок с нечистью со всего света болтался за плечами чудища.

— Никак невозможно согласиться ка это! Подумай сам, ты же неглупый человек. Тьфу! Какой же ты человек, когда ты есть Сатана, — оговорился отставник. — На ком больше ответственности, на командире или на подчиненном? Я сам был майором и знаю, что трудов у меня было больше, чем у рядовых, а благ, какие имеют полковники да генералы, никаких.

— Будь по-твоему! — воскликнул Сатана. — Забирай всех до майора включительно и проваливай с моих глаз.

— Вот и опять ты глупость сморозил, а еще ученый… — Маркелыч снова чуть было не сказал «человек», но удержался, вспомнив из Закона Божьего, которому обучался в церковноприходской школе, что Сатана есть падший ангел. — Пойми сам, меня же засмеют, если я приведу всех до майора. Скажут, сам майор, вот и потрафил только до майора, а это будет кумовство и по-нашему блат.

— Хитер ты хуже беса! — зло расхохотался тут Сатана. — Как звать тебя, старик?

— А я не боюсь, Враг Рода Человеческого, назвать тебе свое имя. Побожий я, Тимофей Маркелыч.

— Слушай меня, Маркелыч, уговор дороже денег, забирай всех солдат до подполковника включительно и уходи отсюда поскорее Эй, Вельзевул! Собери все эти грешные солдатские души, невзирая на то, кто за что попал к нам, и проводи с ним до дороги в рай. Берегись во второй раз попасть в мое царство, Маркелыч!

С этими словами, хохоча, полетел Сатана в глубь ада, радуясь, что забыл старик потребовать спасения всех согрешивших женщин. Вспомнил об этом ветеран и сильно опечалился, но идти на попятную было уже поздно.

— Прощайте, герр майор! — отдала ему честь генеральская душа немца с Рыцарским крестом на шее. — На войне, как на войне, не всем везет.

Полковники и генералы сложили оружие и, простившись с теми, кому посчастливилось не дослужиться до высоких чинов, начали залезать в котлы, куда черти уже заливали кипящую смолу из многотонных смоловозов…

Крылатый Вельзевул, который тоже кидал в Маркелыча огненные стрелы, гремя железными крылами, начал от давать приказы и носиться в небе над всеми девятью кругами ада, собирая грешные солдатские души. Побожий слез со своего великана, на которого пересел, когда лопнул Гуго Карлович, и, огрев его на прощанье кнутом, повел свое воинство через адские врата, между пропастей и безводного, необъятного океана, где нет ни пространства, ни ширины, ни длины, ни высоты, ни времени, где царствуют, борясь друг с другом, Сухость, Влажность, Холод и Жар, получат в награду лишь Боль и Страх.

— Ну, мы и задали чертям перцу! Ох, и натерпелся я здесь, Маркелыч! — радостно крикнул знакомый голос.