Питер Дэвид - Сэр Невпопад из Ниоткуда

Чем же, спросите вы, был все эти несколько недель занят я сам? Да ничем. Хаживал через тайный лаз в королевский винный погреб и напивался допьяна, так, что на ногах едва держался. А после отлёживался в конюшне. За сэром Умбрежем довольно долгое время после его падения с Титана ходили лекари и служанки, и мои услуги ему почти не требовались, так что я был практически предоставлен самому себе. И стал всё чаще и чаще наведываться в погреб.

Каждый вечер, простившись со своим господином, почти неизменно осведомлявшимся, как меня зовут, я с соответствующими предосторожностями подкрадывался к заветной стене, тянул за камень, слегка выступавший из ровной кладки, и нырял в узкий потайной ход. Меня, к счастью, никто на этом не поймал. Но даже если б мне не повезло и о моих визитах к мехам и бочонкам кому-нибудь удалось бы проведать, то чем я, спрашивается, рисковал в этом случае? Какова могла бы быть самая суровая кара за это преступление? Допустим, меня в два счёта выгнали бы с королевской службы. Но я и сам был не прочь её покинуть, поскольку у меня не было ни малейших причин ею дорожить. А уж на то, что в случае разоблачения я покрыл бы себя несмываемым позором, мне тем более было плевать. Существовало ли вообще при королевском дворе положение более позорное, чем то, которое я и без того занимал, будучи приставлен оруженосцем к ходячему посмешищу?

В общем, к тому времени, как в крепость пришло долгожданное известие о полной победе над кровожадным Шенком, загнанным обратно в его логово в самом сердце Приграничного царства Произвола, я понял, что с меня довольно. Что замок короля Рунсибела – место во всех отношениях для меня неподходящее. И что если мне очень уж приспичит заставить других над собой смеяться, я всегда смогу этого добиться куда более лёгким способом, чем служа сэру Умбрежу: достаточно пройтись по любой улице любого города, слегка утрируя свою хромоту, и желающих с хохотом и улюлюканьем ткнуть пальцем в забавного калеку найдётся хоть отбавляй. Среди детей и взрослых, среди пьяных мастеровых и толстух-домохозяек.

Дав в своё время согласие Рунсибелу и его симпатичной супруге поступить на королевскую службу, я совершил большую ошибку. Ничему не научился, почти ничего нового не узнал. Оружием, кроме своего посоха, владеть по-прежнему не умею. Ни о каком продвижении по службе, обретении титула и богатств даже и речь не идёт. Убийца Маделайн скрылся в неизвестном направлении. Возможностей выследить его и наказать за совершённое злодейство у меня как не было, так и нет. Ну а кроме того, я всё больше утверждался в мысли, что как бы жестока ни оказалась моя месть этому ублюдку (в случае, если б мне когда-нибудь удалось его разыскать), это не дало бы ровным счётом ничего – ни счастья, ни радости – той жалкой горстке пепла, что осталась от моей матери. Единственным, кто испытал бы удовлетворение от этого акта возмездия, мог быть только я сам, моё жалкое, забитое и затравленное эго, ссохшееся за последние годы до такой степени, что реанимировать его вряд ли было мне по силам.

Короче, пора было мне сматываться. Делать ноги из крепости. Но одно соображение покуда удерживало меня от этого шага. Очень хотелось покинуть распроклятое место чуть более обеспеченным, чем я сюда заявился. Ну или уж по крайней мере кто-то должен был ответить за все унижения, которые я претерпел на так называемой службе короне и отечеству, вынужденно находясь среди таких «достойнейших» представителей человечества, как рыцари его величества и их оруженосцы. Мне необходимо было, чтобы хоть кто-нибудь из них за это поплатился. Поэтому я и решил остаться ещё ненадолго, чтобы дождаться удобного случая для осуществления своих планов.

– Едут! Едут! – гаркнул во всю мощь своих лёгких один из дозорных, нёсший караул на внешней стене крепости. Крик его долетел аж до самого замка. И вскоре на одном из холмов уже можно было разглядеть цепочку верховых. Как огромный, извивающийся серо-коричневый змей, тянулась она к стенам крепости. Войско было ещё в нескольких милях от столицы, а ликующий народ уже выстраивался в две шеренги вдоль главной улицы, чтобы лицезреть своих героев и приветствовать их восторженными воплями.

Я тоже замешался в эту толпу, но, как вы наверняка догадываетесь, нимало не разделял общего ликования. Просто ждал прибытия отряда вместе со всеми остальными зеваками. Воины очутились у главных ворот спустя час с лишним после того, как их заметил дозорный. Что и говорить, зрелище они собой являли и впрямь внушительное. Некоторые из рыцарей сложили головы в боях, но самые сильные, смелые и самые, на мой взгляд, мерзкие из них остались невредимы и с гордым видом победителей вступили в столицу. Они прямо-таки упивались восхищением толпы, хвалебными возгласами в свой адрес.