Питер Дэвид - Сэр Невпопад из Ниоткуда

Я никогда не задумывался, почему к моей матери так часто приходят мужчины – и всё время разные. Оглядываясь назад, на детские свои годы, я не перестаю удивляться, сколь многое из того, чего принято стыдиться, опасаться, избегать, готов счесть нормальным и естественным любой ребёнок. Мы с Маделайн ночевали в одной комнате. Она на своей деревянной кровати, я на своём тюфяке, который по утрам следовало сворачивать рулетом и убирать в угол каморки. И ночами, когда я уже лежал в постели (вернее, на полу, на своём набитом соломой ложе), Маделайн не задумываясь вела клиента в нашу с ней общую спальню, если дальняя комната оказывалась занята постояльцами. И мне нередко случалось засыпать под шёпот, и кряхтение, и вздохи, доносившиеся с материнской кровати. И это ровным счётом ничего для меня не значило. Маделайн зачем-то делала это, а значит, так было нужно. В моём детском сознании не возникало даже тени мысли, что любая другая из матерей на белом свете может вести себя как-то иначе.

Мне пришлось расстаться с этой иллюзией в возрасте лет шести или семи. Я стал работать на Строкера, едва начав ходить. Вернее, кое-как передвигаться. Я выполнял любую подручную работу – мыл посуду, помогал чистить конюшню. Со своими сверстниками из городка я практически не общался. Когда выдавалась свободная минутка, предпочитал наблюдать сквозь окошко, как они носились друг за дружкой близ трактира с быстротой и ловкостью, о каких я и мечтать не смел. Но в тот день, о котором пойдёт речь, Строкер послал меня к лудильщику за прохудившейся кружкой, которую тот взялся запаять, когда в последний раз наведывался в трактир. Прихрамывая, я поравнялся с компанией мальчишек, которые стояли посреди улицы – если только широкая немощёная полоса земли, покрытая жидкой грязью, заслуживала такого названия – и с криками и смехом чем-то забавлялись. Они меня заметили и прервали свою игру, и один из них, самый рослый, отделился от остальных и выступил вперёд. Я невольно покосился на него и тотчас же вспомнил его имя. Мальчишку звали Скрит. Он был на целую голову выше меня. Его толстое лицо мгновенно приняло свирепо-насмешливое выражение. У меня дух перехватило от страха. Мы оба с ним были детьми, но мне, щуплому малорослому калеке, он тогда казался просто таки сказочным великаном. Нос у Скрита был сломан, губа рассечена. Не иначе как он искал, с кем бы поквитаться за эти недавние увечья, на ком бы выместить злобу. И тут я столь удачно очутился на его пути.

Я опустил глаза и втянул голову в плечи. И вдруг увидел на дороге монетку. Самая мелкая, мельче не бывает, она весело блестела, лёжа в пыли и грязи. Деньги, мои собственные! Я нагнулся и поднял её, и крепко сжал в кулаке. Впервые в жизни я стал обладателем капитала. Я счастливо улыбнулся.

– Привет, шлюхин сын! – крикнул Скрит.

Я оглянулся через плечо, ища взглядом того, к кому он обращался. Но поблизости от меня никого не оказалось, из чего я незамедлительно сделал вывод, что этот его выкрик был адресован мне. Дружелюбное, даже ласковое выражение его голоса меня донельзя озадачило, я вовсе не почувствовал сарказма, который он вложил в это приветствие, потому как не имел опыта общения со сверстниками, как уже упоминалось выше. Весь мой мир составляли трактирная шлюха Маделайн, ловкая и дружелюбная Астел, которая мне симпатизировала, жадина Строкер и пьяный сброд, собиравшийся в трактире.

Так что я не менее приветливо улыбнулся ему в ответ и возразил со всей вежливостью, на какую был способен:

– Я не Люхинсон. Вы обознались. – Я незаметно опустил монету в карман своей куртки. – Меня зовут Невпопад.

– Шлюхин сын Невпопад, – кивнул он с ухмылкой.

– Послушайте, я не... – Мне хотелось прояснить ситуацию. Я по-прежнему был уверен, что он ошибся. – Вы, кажется, приняли меня за кого-то другого.

– Ничуть не бывало! – Его ухмылка стала ещё шире. – Ведь твоя мать шлюха, так?

Я облокотился на свой посох и задумчиво почесал голову.

– Трудно сказать. Право, не знаю. Кто такая шлюха?

Скрит уставился на меня во все глаза, прикидывая, в самом ли деле я такой недоумок, каким себя выказал, или просто насмехаюсь над ним. Но лицо моё, по-видимому, выражало столь бесхитростное недоумение и любопытство, что даже этому задире трудно было усомниться в моей искренности. Он нехотя процедил:

– Шлюхи, это такие, которые спят с мужчинами и получают от них за это деньги. А те, кто спит со шлюхами, зовутся потаскунами, шлюшьими прихвостнями.