Питер Дэвид - Сэр Невпопад из Ниоткуда

Короче, он рассказал ей всю правду.

Энтипи слушала его с напряжённым вниманием. Она ловила каждое его слово, изредка кивая. Когда Тэсит умолк, она некоторое время сидела, не произнося ни одного звука, с непроницаемым выражением на лице, и искоса поглядывала то на меня, то на него, потом снова на меня... А после вздохнула и мягко проговорила:

– Тэсит...

– Да, любовь моя.

– То, что ты здесь нам рассказал, – тут в голосе её зазвучал металл, – самая бессовестная клевета, какую я когда-либо слыхала.

– К-клевета?! – Тэсит отказывался верить своим ушам. Нет, в самом деле, он решил, что слух его подводит.

– Как ты смеешь, – продолжала отчитывать его принцесса, – пытаться переложить собственную вину, собственную несостоятельность на плечи отважного и честного Невпопада?

– Несостоятельность?! Переложить вину?! – Не помня себя от злости, взревел Тэсит. Ярость настолько затмила его разум, что он способен был лишь тупо повторять её слова, не находя собственных.

– Невпопад сумел разыскать феникса, которого ты, без сомнения, упустил... а потом он, рискуя собой, спас меня от гарпов, заботился обо мне все эти долгие месяцы... И после всего этого у тебя повернулся язык обвинить доблестного оруженосца...

«О боги, мне всё же удалось... У меня получилось... перетянуть одеяло на себя».

– ... в том, что он коварно напал на тебя, чтобы заступить твоё место и похитить твою славу!

– Но именно это он и сделал! В точности так всё и было!

– А тебе не приходило в голову, Тэсит, что, быть может, не стоило придавать этой твоей славе такое уж большое значение? И действовать следовало не ради неё как таковой, а во имя каких-то других целей?

Губы его дрогнули. При этом до меня долетел странноватый звук – негромкий щелчок. Это он челюстью двинул, чтобы придать ей более или менее нормальное положение. Я так думаю, клацающий звук издали соприкоснувшиеся между собой верхние и нижние зубы. Только так он был способен худо-бедно произносить звуки и складывать их в слова.

– Не ради... моей славы? – В голосе его слышалось искреннее изумление. – Но что же может быть превыше неё? Я её заслужил! Я столько лишений претерпел, столько раз рисковал жизнью, столького в итоге достиг! А чего мне стоило выследить феникса, который собирался самовозгореться и возродиться из пепла? Он непременно должен был стать участником моего самого грандиозного, самого героического деяния! Но его у меня украл этот... этот урод проклятый! Это ничтожество! Ты хочешь, чтобы я существовал в мире, где нет признания заслугам, самопожертвованию, где не существует веры в героический идеал, но где двуличие и коварство бывают вознаграждены самой щедрой мерой, а в выигрыше неизменно оказывается тот, кто проворнее всех гонится за собственной выгодой. Это мир несправедливости! Я отказываюсь жить в нём!

– Ты всего лишь дал схематичное описание реальной жизни в человеческом сообществе, – подал голос я.

Челюсть Тэсита съехала на сторону, что наверняка причинило ему боль. Подвигав ею, чтобы придать нужное положение, он напыщенно произнёс:

– Я отказываюсь принимать этот мир. По... скажи ей. Расскажи всё как было. Тебе она поверит.

– Ты, никак, хочешь, чтобы Невпопад признал, будто разделяет твой искажённый взгляд на вещи? – презрительно скривившись, спросила Энтипи.

– Напротив, это единственно верный взгляд на мир, – устало возразил Тэсит. – Невпопад! – Он повернулся ко мне с побелевшим от злости лицом. Его глаз метал молнии. Вид у Тэсита был просто безумный, клянусь. – Скажи ей... Если тебе дорога жизнь, скажи ей правду!

«Как бы не так, – подумал я. – Моя игра ещё отнюдь не кончена, нет. Если как следует всё обдумать, бросить кости хитроумным манером, они лягут так, как мне нужно».

Видите ли, я постепенно пришёл к убеждению, что Тэсит вовсе не собирался меня убивать. Это было не в его духе. Попугать, пригрозив расправой, заставить меня поступить так, как ему хотелось, вывести на чистую воду, выставить трусом и негодяем в глазах Энтипи – вот к чему он, собственно говоря, стремился. Нет, тот Тэсит, который был мне очень знаком, просто не смог бы хладнокровно зарезать человека. А ведь Тэсит, несмотря на всё его занудство, был и остался настоящим героем. Герои же только врагов побеждают, они не совершают злодейских убийств...

А это означало, что за свою шкуру я мог не беспокоиться. Из чего, в свою очередь, следовало, что я вполне могу не играть по его правилам, если мне этого не захочется.