Михаил Сухоросов - КНИГА III ВОЛЧЬЯ СТЕПЬ

Он было собрался по старой привычке на меня рявкнуть - но все же сдержался, произнес негромко:

- Этот Рон в самом деле ничего не помнит. На что это похоже?

- Если я еще что-то в кислых щах и колбасных обрезках понимаю, на воздействие через Запределье. Только кто такую атаку спланировать мог, я уж не говорю - реализовать?..

- Поразмысли-ка: защита у него только от Чародеев была. Против вашего оружия - ничего, - он брезгливо покосился на мой автомат. Некоторое время мы шли молча - предполагалось, очевидно, что я размышляю, - потом Грентвиг словно нехотя пробурчал:

- А я, пока ты не вскинулся, даже опасности не чуял. И потом его не чувствовал, даже как обычного человека - пустота, - больше он ничего объяснять не пожелал, снова обогнал меня и ушел вперед. А ведь и в самом деле, забавно все это выглядит. Все страньше и страньше, прямо куда бежать...

Мы подошли к дому Роджера - окно к чертям вынесено, стена щетинится щепками. А чуть дальше, под навесом, странно плоский сверток. Из-под мятого брезента только подошвы ботинок торчат.

- Кто? - голос Рона прозвучал хрипло и глуховато. Роджер, не оглядываясь, ответил:

- Стентон, - и мы втянулись внутрь.

Обстановочка, само собой, как Мамай прошелся - перевернуто все, что можно перевернуть, только бочонок каким-то чудом уцелел. Хоть один плюс в ситуации... Ребята сразу принялись шарашиться, пытаясь создать хотя бы видимость порядка, толкаясь и мешая друг другу, а я стащил через голову автомат, швырнул на пол у стены мокрую насквозь куртку и уселся на нее, поджав ноги.

Наконец все более-менее утряслось, мне сунули кружку с вином, я отхлебнул и поднял голову. Так, Торан, вроде бы, в себя пришел, хотя видок пока еще несколько очумелый. И остальных веселенькими не назовешь: Эрик с Роджером до сих пор что-то тихо, но оживленно утрясают - наверно, детали грядущего союза; Риккард, приткнувшись возле приоткрытой двери, курит в рукав; Рон устроился на круглом чурбане, за спиной у него маячат Швед и Малыш со Студентом. А Грентвиг, естественно, расположился с максимальным комфортом, вид у него такой, словно весь прием в его честь - и, что характерно, не забывает потихоньку Рона Силой прощупывать.

Через некоторое время это все более-менее почувствовали, заткнулись даже Роджер с Эриком - а Учитель, словно только того и ждал, заговорил неожиданно мягко:

- Не вини себя. Это сделано твоими руками, но не тобой. Не по твоей воле. А раз так вышло - помоги нам.

Рон, глядя исподлобья, осведомился:

- Как?

- Вспомни. Все, до последней минуты.

- Я ж говорил, - Рон произносил слова явно через силу, не ожидая, что ему поверят, - стою у пещер - и тут темно стало, открываю глаза - стоите вы с автоматами...

- Это не все. Ты не помнишь чего-то важного. Не бойся и не напрягайся, просто вспоминай. Это очень важно - то, что тебе вспомнится...

Люблю все же смотреть, как кто-то хорошо работает... А Грентвиг - да, вот это профессионал, вот это я понимаю. На такую обработку даже я бы купился: Силу подкачивает осторожно, мягонько, без напруги, голос ровный, размеренный... Даже у Торана рожа слегка разгладилась. Эх, не догадался он в свое время со мной такой сеанс провести... Да и сейчас бы не помешало - у меня в памяти все еще нехилая дырка осталась.

А голос Грентвига звучал все так же мягко, убедительно:

- Это была темнота? Именно темнота тебя накрыла? Вспоминай, вспоминай...

Рон наконец прикрыл глаза, забормотал медленно и почти неслышно:

- Не темнота. Вспышка. Это после нее темно... Ослеп совсем...

Мы с Тораном переглянулись, а Грентвиг продолжал дожимать Рона - спокойно, доброжелательно, без малейшего нетерпения:

- А потом ты прозрел, правда? Это был сон. Страшный сон. Вспоминай, ты же всегда помнил свои сны...

- Сон... - голос Рона стал почти неразличимым, щеки порозовели. - Сон... А во сне - лес. Голый лес, пустой. Мертвый... Еще осень там. Октябрь, ноябрь... Не знаю. Там всегда осень... Листья сухие. Иней... Ночь. Звезды. Холодно... Чтоб не холодно, превратился. Стало тепло. Шкура теплая, пушистая... И бегал потом. Есть хотел. Когда перекидываешься, есть хочешь... Люди. Мясо сладкое, кровь... Теплая, вкусная... Не хочу... не хочу... - быстро забормотал он, лицо его плаксиво сморщилось, посерело. Грентвиг поднес ладони к его вискам:

- Все. Спокойно. Больше такие сны тебе сниться не будут, все закончено. Пусть отдыхает, - повернулся он к Роджеру, тот кивнул, все еще избегая глядеть на Рона:

- Иди. И... в общем, не бери в голову.

- Как? - Рон явно не врубился, почему его к стенке не ставят.