Степан Мазур - Изнанка Мира

Интерес и временные обязательства инквизитора гнали в самую гущу событий. Более того, они манили, как пчелу мёд.

Ведьмак Максим, сам лишённый способностей к колдовству, в последние несколько минут почти ощущал на губах вкус этой самой магии. И чем ближе приближался к водовороту событий, тем острее чувствовал цимус этого блюда. То ли над их небольшим районом города сферой интересов навис купол разных сил, то ли взял в свои руки власть хаос.

Во всём предстояло разобраться на месте. И немедленно, пока орден не дал по шее за допущенную катастрофу… А она, судя по внутренним ощущениям, надвигалась.

Быть беде!

«Жалко, матери поблизости нет. Посмотрела бы, чьи там нити сплелись. Хоть знать, к чему быть готовым», — размышлял Максим на бегу.

Хохот, донёсшийся от одной из скамеек в парке, невольно заставил сбавить темп. Странный человек, гогочущий в небо, едва ли не кричал:

— И ничего! Совсем ничего! Делай, что хочешь, заметай следы, и никто никогда тебя не найдёт! Вот и всё! Представь себе, что законы больше не действуют!

Его собеседник с огромной собакой на поводке что-то едва слышно ответил, затем резко поднялся и зашагал прочь.

Первые ощущения не подводили: ни один из собеседников не являлся человеком.

Лучше приготовиться к битве.

Вячеслав приготовился направить молнию на себя, но в десятке шагов вдруг появилась и застыла в тревожном ожидании более чем странная женщина. Определить сразу, в чём странность, он не мог, да и не хотел. Был занят своим делом — самоубийство всё-таки, а тут умереть спокойно не дают! — но внутреннее отрицание отчётливо говорило, что есть в женщине то, что влечёт и пугает…

Загадка, изюминка, которую совсем не хочется пробовать на вкус. Только не сейчас! А потом и вовсе не до этого будет.

— Уйди, — пробормотал Вячеслав, из последних сил сдерживая намерение влияния. Природные каналы, подключённые к ветру, уже набирали мощь. Ветер не мог дать сил на излечение от проклятья, но для изменения погоды подходил как нельзя кстати.

Разность потенциалов, накапливаемая в небе, искала выход. Оставалось только дать направление. Вот его Вячеслав и сдерживал до последнего, не желая отвлекаться на незнакомку. Промазать не хотелось.

— Сам уйди! За что опять претензии? — с ходу вспылила Диана.

— Претензии? — едва слышно прошептал Вячеслав, с холодком в груди ощущая, что перестаёт контролировать вызванное действо.

Небо разрезало ветвистой молнией.

— Ты можешь хоть минуту помолчать? Тебе не дорога твоя никчёмная жизнь, шелудивый ты пёс?

— Да брось, Сар, — ответил Кан. — Я единственный, кто у тебя остался. К жене вернуться всё равно не могу. А Аргону уже столько должен, что не посмею его тревожить, даже если будут пытать. Так что ты — моя последняя зацепка за реальность. А я твоя. И давай не будем больше поднимать эту тему.

— Как хочешь, — пожал плечами Саркон. — Только не смей меня больше называть сокращённо. Так меня могло называть только одно существо. И это не ты даже в самых сокровенных своих мечтах! Понял?!

— Скучаешь по ней? — тоном джентльмена, неспешно попивающего кофе, спросил Кан.

Саркон резко повернулся, полыхнув взглядом на аристократа на прогулке. Не так, как умел раньше, но глаза демона и в новом человеческом образе могли светиться искрой Преисподней. Нельзя забрать всю суть.

— Всё, всё, молчу, — пошёл на попятную собеседник. — Больше ни слова, — добавил верфольф и вздохнул. — О тебе, о ней, о случившемся. Тоска это всё. Везде тоска, куда ни посмотри.

— Кан!

— Да молчу, молчу. Понимаешь, у самого слова в горле застревают. Так бы рта и не открывал, — клятвенно заверил оборотень.

Оба шли вдоль дороги и вели вполне понятный обоим разговор. Разве что один из собеседников был развоплощённым демоном в пожизненном обличье человека, а второй — оборотнем и шёл за первым на поводке. Шкура плешивой лайки — вот до чего довёл трансформацию демон-покровитель Аргону, пряча подопечного в мире людей от инквизиторов.

Собаками тем точно некогда заниматься.

Разве что брат Саркона Кану возможность речи оставил. Было предложение — большая, грозная, молчаливая собака или мелкий, облезлый, но всё же говорливый напарник поверженного адом демона…

Поразмыслив, Кан выбрал второе. Молчать неизвестно сколько месяцев, а то и лет прежде чем всё уляжется — то ещё занятие. А так хоть влиять на что-то. Хотя бы голосом. Хотя бы на настроение демона…