Степан Мазур - Изнанка Мира

Тушу кабана пришлось бросить на камень, не освежёвав. Защитник резво, по-звериному, выскочил из землянки. Застыл перед входом, прислушиваясь и стараясь ощутить чужеродный запах.

Духи леса дремали и ничего путного подсказать не могли. Сам лес только просыпался от зимней спячки и был лишком слаб, чтобы спугнуть непрошенных гостей.

Долго ждать не пришлось. Километрах в десяти от Защитника снова послышался выстрел. Старые уловки с лесным эхом давно не проходили. Зверочеловек мог чётко определять точное направление и расстояние до источника шума, будь то грызущая орешки белка в дупле или схватка оленей у шумной горной реки.

Кан помчался к цели быстрее любого из лесных жителей, казалось, ноги несут его над травяным ковром, как ветер — пылинку. Человек умнее животного. Животное сильнее человека. А зверочеловек был и тем, и другим!

Ощущение присутствия пятерых охотников пришло раньше, чем острый взор увидел их сквозь ветки кустарника. Обоняние помогало воспринимать мир иногда даже лучше, чем зрение. Тренированное зрение даёт картинку лишь на двести шестьдесят градусов, развитое же обоняние рисует всю картину окружающего мира целиком.

Охотники ворвались в лес за добычей. Но лес никого не звал.

Чужаки.

«Хозяин», — послышался слабый шёпот тайги.

«Слышу», — ответил зверочеловек и приблизился к заступившим черту.

Так Кан перестал быть человеком.

Стыд! Позор! Какой же всё-таки позор!

Жека переминался с ноги на ногу, погружённый в событие последних десяти минут. Ждал, пока эскалатор спустит его в подземку. Щёки всё ещё горели, сердце быстро гоняло по жилам кровь. Надо же так опозориться перед людьми со своими липовыми прозрениями!

Двигаться, однако, расхотелось. Поток людей с разноцветными пятнами над головами утомил. В виски стучало, словно маленький гномик пытался выбраться наружу и усердно работал долотом. Как-то само собой получилось, что Евгений заставил глаза перестать видеть человеческие ауры. Просто отключил это восприятие потому, что в каше этого большого человеческого эгрегора отдельной единицей быть неприятно.

Потоки сминали, задевали, норовили втянуть во взаимодействие, откусить от него кусок, дать свой, запачкать, пихнуть, облить грязью. Светлых душ было мало. Серые будни и серые люди перемалывали их, как жернова муку. Попасть в эту мясорубку желания не было. Тем более Евгений давно осознал, что единица общества светлее самого общества в целом. Во всяком случае, большинство людей светлее. Но почему же коллектив как таковой настолько сер и «запылён»? Что-то действует на него? Демоны? Они обязательно есть, раз существуют ангелы, его любимый ангел.

Эти мысли уносили из тела, выбрасывали дух, или выкидывали саму душу. Он не знал как это назвать. На секунды ощущал себя вернувшимся обратно, корректировал действие тела и вновь погружался в зыбкое марево мыслей и витал сознанием вне тела. Тело на одних рефлексах дождалось конца эскалатора, отвоевало себе место у стеночки и принялось ожидать. Наверное, если сесть, опустив голову, то пройдут часы в раздумьях, а он, Жека, этого и не заметит. А если положить рядом с телом шляпку, в неё начнут кидать монетки. И сколько накопится через час — неизвестно. Попрошайки не такие уж и бедные, как кажутся. Разве что делиться приходится. С органами правопорядка в том числе.

Двое в полицейской форме встали рядом. Евгений невольно пощупал рукой меч под полами плаща. Фиговой конечно мыслью было спускаться в подземку с холодным оружием. Конфискация со штрафом в лучшем случае. Но он не может позволить себе терять последнюю связующую с любимым ангелом нить. Ни за что! И если эти двое попробуют, только лишь попытаются отобрать у него эту острую штучку, придётся вспоминать армейские тренировки морпеха. Да, «чёрный берет» — чёрный берет навсегда!

Двое, переговариваясь, разом повернулись к нему. Словно почуяли запах страха, что за секунды затопил его. Краска отхлынула от лица. И бледность эта, как показалось самому Евгению, сказала за него всё. Пропал самоконтроль, сбилось дыхание. Разве что в обморок оставалось упасть, но держался.

— Эй, парень! Не знаешь, как «Зенит» с «Рубином» сыграли? — спросил один из копов.

Евгений не сразу расслышал вопрос. Показалось, что слух подвёл. А когда понял, что спросили, брякнул первое, что пришло в голову. Просто потому, что надо было ответить хоть что-то иначе… иначе… А что иначе?