Наталья Корнева - Ювелир. Тень Серафима

- Вы прекрасно осведомлены, сэр, о династиях ювелиров, ревностно охраняющих свою территорию, - столь же нравоучительным тоном ответила противная девица, кажется, издеваясь над ним. - Привилегия вступления в гильдию наследственная. Только женившись на дочери ювелира, может вступить в нее посторонний. По понятным причинам это недостижимо для меня. Кроме того, они всё равно принимают в свои ряды только мужчин.

- Да неужели? - неожиданно хмыкнул Себастьян. - А знаешь почему?

- Конечно, - скривившись, гостья презрительно передернула плечиками. - Извечный мужской шовинизм и притеснение слабого пола.

Ювелир в голос расхохотался, не в состоянии воспринимать всерьез эту радикально настроенную юную фею. Даже её бескомпромиссность была слишком мила, чтобы сердиться.

- Безусловно, без этого никуда. Но главная причина в том, что ни одна женщина не способна освоить наше ремесло, - терпеливо пояснил он, - освоить в той степени, чтобы соперничать с мужчинами.

- Это ложь, - запальчиво крикнула София, всплеснув руками почти картинно. Помимо воли ювелир залюбовался движением, в котором было что-то птичье. Изящные линии запястий, контуры худеньких белых пальцев, похожих на лебединые крылья, - во всем этом была какая-то очаровательная беззащитность. - Ложь! Женщина может быть ювелиром. И вам это известно - лучше, чем кому бы то ни было.

Она особо выделила последнюю фразу, поедая Себастьяна глазами, однако, тот ничего не ответил.

Взгляд ювелира потемнел, и улыбка медленно гасла на губах.

Кажется, разговор затягивался.

- Даже если бы это было возможно, - почти кричала молодая женщина, упрямо вздернув подбородок, - я не вступила бы в гильдию, сэр. Я презираю этих карманных ювелиров, едящих хлеб с руки своих хозяев. Я хочу быть свободным художником, не зависеть от прихотей судьбы и сильных мира сего. Я молода, честна душой и знаю, что такое отвага. Прошу вас, будем работать в паре, как многие ювелиры! Клянусь вам, вы не пожалеете, что положились на меня.

- Какие радужные перспективы, - мрачно заметил Себастьян и помолчал еще немного, пристально рассматривая чрезмерно воодушевленную собеседницу. Её несуразные, сумбурные речи отчего-то обеспокоили его вместо того, чтобы развеселить. - Иди домой, девочка. Читай романы: приключенческие, авантюрные, любовные... да какие угодно, коль они так будоражат твоё живое воображение. Реальность далека от восторженных фантазий. Всё по порядку. Я одиночка. Я не работаю в паре, потому что не хочу ни ответственности, ни зависимости. Это первое. Профессия ювелира это не бесконечная вольность. Мы также подчиняемся законам и кодексам, пусть неписаным. Мы служим системе этого мира, и только потому она все еще терпит нас. Это второе. Ты молода, - но недостаточно, чтобы стать учеником. К поступлению в гильдию, например, начинают готовить с первых лет жизни. Ты уже упустила лет восемнадцать. Это третье...

- Но вы стали ювелиром уже в зрелом возрасте, - возразила София, подняв руки в протестующем жесте, - и обучились самостоятельно.

- Я исключение, - отрезал Себастьян, нахмурившись. Вот ведь взбалмошная девица! - И не перебивай меня. Профессия ювелира - это то, чего не пожелать никому. Не от хорошей жизни пришел я в неё. Это грязь и кровь, которые не смыть. Ни одна женщина не может быть полноценным ювелиром. Мне это известно, ты права, гораздо лучше, чем многим. Это четвертое. Я убедил тебя, София?

Впервые назвал он её по имени. Молодая женщина отрицательно мотнула головой, не отрывая от него настороженно-любопытного взгляда зверька, впервые наткнувшегося на охотника. Что ж, этого следовало ожидать, но попытаться стоило. Он озвучил ей все те скучные, бессовестно правильные истины, которые должны были вразумлять сумасбродную юность. Все те скучные и правильные истины, которые юность традиционно отвергала.

- Тогда последний аргумент, - вздохнул Себастьян.

Создатель, ну почему ты дал ей такие откровенные глаза?

Движение, невидимое и неслышимое, как легкое дуновение ветра. София и глазом не успела моргнуть, как ювелир оказался рядом - близко, невозможно близко, приобняв её словно для вальса. Ладони их соприкоснулись, кружевной рукав пополз вниз к локтю, кисти прижались так сильно, что ощущались пульсации тонких голубоватых жилок. Глаза гостьи на миг затуманились, а потом наполнились ужасом и пониманием. Не проронив ни звука, девушка сильно дернулась назад, пытаясь вырваться. Себастьян не старался удержать её, и потому София, оступившись, с коротким жалобным вскриком упала на пол.