Iris Black - Отрезок пути

– Выставка завтра, – усмехаюсь я. – А с тебя должок.

– Ну и скотина же ты, Снейп! – восклицает Невилл, задохнувшись от возмущения. – На твоем месте я никогда не смотрелся бы в зеркало, чтобы не сгореть со стыда!

– А я и не смотрюсь. Скажу даже больше – я в них не отражаюсь.

Эта более чем примитивная шутка вызывает у него приступ хохота. Некоторых людей очень просто рассмешить. Может, поэтому я его и терплю? Не знаю другого такого человека, которого бы настолько веселили мои слова. Разве что Райк, да и то – с огромной натяжкой.

– Что с корреспонденцией? Ты все просмотрел? – спрашиваю я, дождавшись, когда он успокоится.

– Почти все. Луна не сможет приехать на наш с Гарри день рождения, – огорченно сообщает Невилл.

Я стараюсь не слишком откровенно морщиться. Ненавижу дни рождения! Эти идиоты умудрились появиться на свет с разницей в две минуты и несколько лет назад взяли моду отмечать эти знаменательные события в ночь с тридцатого на тридцать первое июля, причем, каждый раз устраивают по такому случаю грандиозное торжество. Спасибо, хоть журналистов не зовут, кроме Риты.

– И почему не сможет?

– Они ведь сейчас в Японии. Близнецы подцепили там какую-то местную заразу, теперь их не выпустят, пока не вылечат.

– Что-то серьезное? – спрашиваю я, стараясь не демонстрировать обеспокоенность.

– Да нет, просто жар и сыпь, только лечится это все долго, – объясняет он. – Луна рассчитывает вернуться до конца августа. Можно будет вместе куда-нибудь съездить. Рольф знает много интересных мест. Или Райка навестить, он давно зовет.

– Там видно будет, – уклончиво отвечаю я. – Есть еще что-нибудь важное или срочное?

– Срочного вроде нет. Несколько писем от Майкла, Ханны и остальных ребят, это тебе неинтересно. Еще нужно забрать заказы, но я своих помощников пошлю, не проблема. И еще на днях надо кое-что посадить, но с этим я тоже сам разберусь. А ты достань уже, наконец, разрешение у Кингсли! Все ингредиенты для Оборотного есть, и они, между прочим, не вечные!

– О сроках хранения ингредиентов мне известно лучше тебя, – замечаю я. – Ты, кстати, и сам мог бы решить вопрос с Кингсли.

– Я пытался! – Невилл возмущенно фыркает. – Сказал, что, если все получится, Оборотное зелье сутки будет действовать и позволит копировать не только внешность, но и характерные жесты, мимику… Но Кингсли говорит, что у меня ветер в голове!

– Не могу его в этом винить. У тебя в голове не только ветер, но и мусор.

– Неправда!

– Правда. Полагаю, Кингсли прекрасно осведомлен о том, как ты ведешь себя с учениками.

– Я нормально веду себя с учениками! – возмущается он. – И, в отличие от некоторых, никого не запугиваю и не унижаю!

– Вот как мы заговорили? – делано удивляюсь я. – То-то я погляжу, ты до сих пор без паники в глазах на меня смотреть не можешь.

– Ты передергиваешь!

– Это ты передергиваешь, – возражаю я. – А я лишь говорю о том, что твое поведение в стенах школы, мягко говоря, не соответствует занимаемой тобой должности. Это здесь и в компании друзей ты волен вести себя, как вздумается, но в присутствии учеников следует соблюдать приличия.

– Я соблюдаю приличия! – заявляет Невилл.

– Ну да, – я скептически усмехаюсь. – Взять, например, твою убийственную манеру уносить Распределяющую Шляпу из Большого зала на своей собственной голове. Это, конечно, именно то, что полагается по статусу заместителю директора. И как только Минерва раньше не додумалась?

– Детям весело, – насупившись, возражает он.

– Вот том-то и дело. Ты делаешь все для того, чтобы детям было весело. Но твои обязанности заключаются не в этом. Ты должен вызывать у студентов уважение, а не желание расхохотаться.

– Вот не надо об уважении, ладно? – выпаливает Невилл и неожиданно довольно фыркает: – Возможно, слизеринцы надо мной и посмеиваются, да и то не все. Но гриффиндорцы, за которых я отвечаю в первую очередь, меня не только беспрекословно слушаются, но и уважают. Даже ты не можешь этого не признать!

Н-да. Кто же знал, что он вот так повернет разговор? Не признать этого я действительно не могу. Хотя и не перестаю в глубине души удивляться. Нет, конечно, я не считаю, что уважение обязательно должно быть сопряжено со страхом, хотя зачастую именно так и бывает. Но мне всегда казалось, что шут – а именно такова роль Невилла в школе – может вызывать только смех или жалось, возможно, в сочетании, но никак не уважение. Нацепить Шляпу на голову, жонглировать едой во время ужина, споткнуться на ровном месте на входе в теплицы и растянуться на полу, опоздать на урок и объявить ученикам, что заблудился, – это для Невилла в порядке вещей. Можно ли уважать такого преподавателя? Я бы в свое время, наверное, не смог. Но, может, это я чего-то не понимаю?