Лазель: Дети Луны

Возможно, при других обстоятельствах оборотень просто ушел бы, но мальчишка был ранен, его уже лихорадило, к тому же приближались какие-то магглы. Оставался один выход, подсказанный зверем. Грейбек впился зубами в ногу, чтобы слюна проникла как можно глубже в рану, потом просто закинул бесчувственное тело на плечо и потрусил в лес.

Волчата имели одно несомненное преимущество — с ними все происходило быстро. Заражение, и вот уже не прошло и часа, как началась первая трансформация. К этому моменту Грейбек оказался уже далеко, там, где в чащобе даже духа человеческого не ощущалось. Сбросив свою ношу в углубление между корней огромного дерева, он стал ждать.

Мальчик захрипел, судорожно выгибаясь, да так сильно, что грозил переломать себе позвоночник, заметался, оставляя глубокие борозды в земле и даже на дереве. Его поведение походило на агонию, но таковой не являлось.

Через несколько минут жутких конвульсий раздался треск одежды: тело дергалось уже совершенно неестественно. Острое ночное зрение оборотня позволяло без труда различить, как под кожей мальчика заходили ходуном не только мышцы, но и кости, принимая новое для себя положение, перестраивая весь скелет. Лицо вытянулось, приняв звериные очертания, зубы заострились, появились клыки, а вслед за ними по всему телу пробилась шерсть. Густая и черная, как уголь.

Первое превращение всегда длится долго, но Грейбек терпеливо ждал. Наконец вместо ребенка на земле среди клочков одежды оказался волчонок. Черный, с двумя белыми пятнами: на лбу и на левой задней лапе. Он несколько раз потряс головой, отчего уши смешно захлопали, принюхался, фыркнул и только потом заметил наблюдателя. Заметив, попытался вскочить, но запутался в лапах и завалился на бок.

Грейбек презрительно заворчал, не двинувшись с места и наблюдая, как волчонок делает еще одну попытку встать. Получилось, но переставлять сразу четыре лапы было для него в новинку, поэтому не исключалось повторное падение. Правда, у таких маленьких оборотней человек гораздо быстрее уступал место зверю.

И все-таки оборотень — не природный волк, и хоть первые понимали язык вторых, но между собой в звериной форме они общались телепатически. К сожалению, у очень немногих эта способность сохранялась и в человеческом облике.

— Кто ты? — услышал Грейбек в своей голове тоненький, подозрительный голос. Как ни странно, не испуганный.

— Вервольф, как и ты.

— Вер-р-р… — малыш так и не смог выговорить, но «р-р» в слове ему явно понравилось.

Упустив мысль, волчонок закрутился на одном месте, словно пытался поймать себя за хвост, и заключил:

— Лапа не болит!

— Смена облика излечивает почти любые раны, — нехотя объяснил Грейбек.

— Здорово!

— Угу, — как-то рассеянно буркнул старший оборотень, наблюдая, как младший продолжает осваиваться в своем новом состоянии. Похоже, превращение повлияло на малыша даже лучше, чем предполагалось. Уже сейчас ощущались весьма неплохие задатки, что бывало редко.

Ни о какой охоте, особенно вместе с таким несмышленышем, не могло быть и речи, поэтому, коротко рыкнув, Грейбек сцапал его за шкирку и понес в место, которое привык называть логовом.

Для оборотня такой «груз» являлся совершенно незначительным, поэтому никак не повлиял на скорость передвижения. И все-таки прошло несколько часов, прежде чем они оказались на месте. Очень древнее поместье издалека, да еще и ночью казалось развалинами (а люди его и вовсе не видели), но это впечатление было обманчивым. Просто Грейбек сторонился ненужных удобств, а дом, в его понимании, должен одинаково нравиться и человеческой, и звериной сущности.

Его приближение не осталось незамеченным. От ближайших кустов, а еще от дерева за спиной отделилось несколько теней. Волки издалека узнали своего вожака, но бдительность превыше всего.

То, что Грейбек явился не один, никого особенно не удивило. Такое случалось время от времени. Правда, с последнего «инцидента» прошла уже пара лет. К тому же, зная крутой нрав вожака, вервольфы избегали проявлять излишнее любопытство. Поэтому они просто проводили его взглядом.

Фенрир толкнул плечом дверь и потрусил в дом, на второй этаж, где опустил свою ношу на огромную шкуру возле камина. Щенок так утомился столь необычным путешествием, что чуть-чуть повозился и провалился в сон.

Тем временем в комнату вошел еще один волк, вернее, волчица. Дымчато-серая, почти белая. Глянув на детеныша, она спросила: