Лазель - Лунный путь в волчий час

— Здесь все, что нужно для первой помощи: обезболивающее, кроветворное, жаропонижающее, заживляющее, восстанавливающее. Я подписал каждое. Помнишь, как ими пользоваться, или объяснить?

— Помню, спасибо.

— Хорошо. А сейчас постой спокойно, я наложу следящие чары.

Гарри сделал, как просили, с теплотой наблюдая, как ловко палочка Северуса выписывает необходимую для заклинания вязь. Правда после заметил:

— Если мне придется перекинуться, заклинание может лопнуть.

Зельевар вмиг помрачнел, но прежде чем успел что-либо возразить, Поттер сказал:

— У меня появилась идея, чем можно подстраховаться, — и убежал в спальню.

Вскоре молодой волшебник вернулся, держа в руках стеклянный шар размером с кулак на изящной подставке, внутри которого словно заперли кусочек звездного неба. Поставив его на стол перед Северусом, Гарри сказал:

— Это подарок Морта. Что-то вроде концентрированного поискового заклинания. Чтобы меня найти, тебе достаточно коснуться шара и подумать обо мне.

— Хм, любопытно.

— Да. Ну, я пошел, — с этими словами Поттер закинул рюкзак на плечо и направился было к выходу, но на полпути сменил направление. Порывисто обнял Снейпа и поцеловал.

— Будь осторожен, — попросил зельевар.

— Хорошо. Постараюсь не задерживаться.

— Удачи.

Гарри улыбнулся и скрылся за дверью, нарочно больше не огладываться. Он не любил долгих приготовлений и сомнений, возможно, в этом и таился корень его импульсивности.

Лес встретил героя магического мира рассеянным из-за листвы светом восходящего солнца, пением птиц, шуршанием запутавшегося в кронах ветра, шорохом в траве и сонмом других привычных для этого места звуков. Острый слух позволял Поттеру понять природу почти каждого из них. А еще были запахи: свежей травы, прелой листвы, животных. Парню почему-то подумалось, что, обладай он такими способностями во время войны, было бы легче. Например, можно было гораздо раньше понять, что Снейп всегда защищал его, как эдакий готичный ангел-хранитель. Правда, сам Северус, наверное, убил бы его за такое сравнение.

Улыбнувшись собственным мыслям, Гарри понял, что находится на той самой поляне, где ему удалось так удачно поохотиться. До сих пор можно было заметить следы: уже едва ощутимый запах пролитой крови, примятая трава и местами взрытая земля. От самого оленя осталось лишь несколько костей и клочков шкуры — слишком много в лесу охочих до свежего, а то и не очень мяса. Но вовсе не это сейчас интересовало молодого волшебника.

Вглядываясь в траву, парень читал следы, как открытую книгу. К сожалению, прошедшее время стерло большинство из них. Чтобы отыскать нужные, Гарри припал к самой земле. К счастью, оборотень, даже в зверином облике, все-таки отличается как от людей, так и от животных, имея свой собственный специфический запах, и спустя четверть часа тщательных поисков Поттеру удалось вычленить его, а чуть позже и взять след.

Это в фильмах показывают, как охотник, обнаружив след, резво идет по нему, словно по извилистой нити. В реальности это не нить, а разрозненные клочки. Особенно спустя несколько дней. Гарри сбился со счета, сколько раз терял «нить» и находил заново. Порой просто чудом. Дело пошло чуть легче, когда он обнаружил поляну, на которой оборотни снова стали людьми. Такое сложно скрыть, если не делать это специально. Остается еще и особая магическая аура. Те двое так и держались вместе. До и после.

Спустя четыре часа напряженных поисков, когда Поттер уже начал ощущать усталость, следы вывели его к видавшему виды домику, более всего походившему на хижину. Возможно, когда-то здесь жил лесничий. Сейчас резиденция егерей находилась на противоположной стороне леса, за десяток миль отсюда. Гарри это точно знал, так как был лично заинтересован не встречаться с ними.

Несмотря на запущенный вид, домик был обитаемым. Это парень ясно чуял, равно как и то, что та самая пара оборотней находится внутри. Но были и запахи других, далеко не такие явные. Двое, возможно трое.

Приняв самый доброжелательный вид, на который только был способен, Гарри направился к двери. Кажется, она распахнулась прежде, чем раздался стук. На пороге стоял очень тощий юноша, почти мальчик лет четырнадцати, с короткими русыми волосами и светло-светло-карими глазами. Он был в очень свободной одежде. Удивительно, как он весь не вываливался в ворот футболки. Вот только взгляд у мальчишки был отнюдь не детским, угрюмым. Словно пытаясь заслонить собой весь дверной проем, он спросил: