Тупак Юпанки - Я умер, воскрес и умер вновь...

Я хочу воскликнуть: «Какой бред!» — и хорошенько потрясти Гарри, потому что вижу, как стекленеют его глаза. Но по его взгляду я понимаю, что Риддл сейчас сказал нечто такое, о чём Гарри думал уже очень давно, но не хотел признаваться самому себе. Неужели всё, о чём говорил мне Дамблдор, правда? Мы действительно можем потерять Гарри навсегда?

— У меня нет времени на разговоры, Том, — наконец отзывается Гарри. — А ещё у меня просто нет выбора. Я хочу, чтобы он жил, даже если цена такова. Но буду ли я помнить себя, после?..

Он не договаривает, потому что Риддл приближается к нему и опускается возле него на колени. Он протягивает руку и проводит пальцами по лицу Гарри. Прикосновения призраков не должны ощущаться, но, видимо, Гарри что-то чувствует, потому что замирает и прикрывает на мгновенье глаза.

— Неужели ты до сих пор не понял? — шепчет Риддл. — Ты не станешь мною, ты останешься собой. Частица меня и так жила в тебе много лет. Тебе не нужно превращаться в другого человека. Ты просто снова впустишь меня в себя.

— И буду ходить с тюрбаном на голове, как Квиррелл, — диковато улыбается Гарри.

— Нет, — улыбается в ответ Риддл. — Мы и так одно целое. И ты это знаешь. Не отталкивай меня. Просто впусти в своё тело, и ты поймёшь, что всё и должно было быть так с самого начала. Если ты пришёл ко мне — значит, ты готов мне довериться.

— Я готов, — кивает Гарри и встаёт на ноги, а мне хочется завопить «НЕТ!» и утащить Гарри подальше от этого места.

Риддл остаётся стоять на коленях, с интересом смотря на Гарри снизу вверх, а Гарри достаёт из кармана нож… Не знаю, откуда он его взял, возможно, из моего дома. Гарри неуверенно смотрит на Риддла, и на его лице я вижу смесь страха и безумной надежды. Он колеблется какое-то время, а потом бросает короткий взгляд на меня, и по его глазам я понимаю, что он только что принял твёрдое решение. Он проводит лезвием по запястью, и по его руке начинают бежать струйки крови. Капли падают на лицо Риддла, но не проходят сквозь него, как это должно было быть, а остаются на коже, медленно впитываясь.

Риддл закрывает глаза, довольно улыбаясь, и я замечаю, как от него начинает исходить тёплое свечение. Из бледного призрака он на моих глазах превращается в материальное существо. Меня начинает трясти от страха. Гарри просто питает его жизненной силой.

Гарри поднимает руку, отрывает зубами подол рубашки и по-маггловски забинтовывает рану, не вспомнив даже о палочке. Свечение медленно сходит на нет. Риддл поднимается на ноги, а у меня даже в воспоминании начинает слабо жечь Метка. Что же он натворил?! Он наделил силой врага, которого столько лет пытался уничтожить. Если Риддл сейчас достаточно силён, он без труда может убить Гарри!

Но он только приближается к Гарри и снова проводит рукой по его щеке. И я понимаю, что теперь это более чем ощутимое прикосновение для него. Но Гарри даже не вздрагивает, а продолжает стоять и смотреть на него странным взглядом, от которого мне становится тоскливо. На что пошел Гарри ради меня! Как я раньше мог быть таким идиотом? Если бы я рассказал ему всё с самого начала, ничего этого, возможно, и не было бы.

Риддл довольно усмехается и медленно отходит от Гарри, приближаясь к моему телу. Он встаёт на колени рядом со мной и смотрит на Гарри.

— Я не стал человеком, — обращается Риддл к нему. — Для мёртвых невозможно воскрешение. Но сейчас ты увидишь, что может сотворить твоя кровь.

Он наклоняется ко мне так, что наши лица почти соприкасаются, и я невольно вздрагиваю от отвращения. Он ложится на мою грудь своей и делает глубокий вдох. Если бы я сейчас этого не видел, я не поверил бы в то, что происходит. Из моего рта, шеи и груди выплывает какая-то чёрная субстанция, которая перемещается в Риддла. Он, словно дементор, высасывает это из меня. Но это вовсе не моя душа. Это… отрава. Это яд.

Когда последние чёрные пылинки исчезают у него внутри, он кашляет и резко отодвигается, падая спиной на траву. Гарри бросается вперёд… Но вовсе не ко мне. Он подбегает к Риддлу и опускается возле него на колени. На его лице написано почему-то отчаяние.

— Ты сделал это, — шепчет он, — ты сделал…

— Ничто человеческое не чуждо… — хрипло произносит Риддл, улыбаясь.

Гарри несмело дотрагивается до его груди, и Риддл резким движением хватает его за руку и вцепляется в его пальцы так, что Гарри невольно морщится от боли. Словно не веря тому, что творит, Гарри проводит свободной рукой по его кудрявым волосам. Риддл улыбается и закрывает глаза.