Наталия Осояну: Звёздный огонь

— Я получил четкий и недвусмысленный приказ молчать, Ваше Высочество. Вы лучше всех знаете, что нарушить его невозможно, равно как и обойти.

— А если я тоже прикажу ?

— Вот когда вы станете Императрицей… — Ворон не успел договорить, потому что у крылатой музыкантши внезапно лопнула струна на гитаре. Это был знак, предупреждение — уж слишком опасным становился разговор принцессы и мудрейшего из Бдительных.

— Три тысячи кракенов! — пробормотала Лейла себе под нос, мрачно разглядывая строптивый инструмент. — Мне здесь не нравится и я хочу домой, но как будто это кого-то интересует…

Фаби могла бы сказать то же самое.

…Земля, камень, железо.

Она лежит, придавленная ужасной тяжестью, и не может пошевелиться. Темно. Холодно. Тихо. О-о, Заступница, где же ты? Если это и есть посмертие, то оно стократ хуже самых страшных сказок о царстве Великого шторма. Пусть будут кракены и мерры, пусть ураганы сталкиваются на просторах бескрайнего океана, тратя в бесцельной битве силы, которых хватило бы на сотворение нового мира, пусть будет что угодно — но только не лишенное времени место, населенное спящими тварями, ожидающими своего часа. Они рядом, они близко: хоть вокруг темно, она всё-таки чувствует подле себя бесчисленные шипы, клешни, иглы, лезвия. Яшмовый дворец не знает, что под ним таится воплощенная смерть и ждет.

Ждет.

Она лежит, ощущая своё металлическое тело, подобное тысячам других, спрятанных в этих мрачных пещерах, и больше всего боится, что сон и явь когда-нибудь поменяются местами.

…— Ваше Высочество, пора идти.

— Да-да, я сейчас… — откликнулась Ризель.

Принцесса стояла у открытого окна, ветерок колыхал её белые волосы. Фаби послушно отступила и вдруг подумала, что ощущение тяжести, столь хорошо знакомое ей по кошмарным видениям, Ризель отнюдь не чуждо: на эти хрупкие плечи давила всем своим весом огромная Империя.

«Отчего она выбрала меня? Я ведь ничем ей не помогаю, не могу поддержать ни словом, ни делом. Любая служанка справилась бы не хуже! Мне так тяжело быть с ней рядом и молчать…»

Что же привлекло внимание Её Высочества за окном? Круглые крыши, пушистые ветви сосен, серое небо с заплутавшей черточкой-птицей…

— Хочешь, я отпущу тебя домой?

Сердце забилось воробьем в ладонях. Домой? Насовсем?! Как же…

— Я могу. — Ризель улыбалась — еле заметно, но это и была её настоящая улыбка, а не маска для почетных гостей. — Только скажи. Тебе ведь тяжело, я чувствую.

Домой…

Нынче вечером во дворце собрались посланцы кланов, когда-то подписавших союзный договор с Капитаном-Императором. Ворон, Чайка, Скопа, Ястреб, Орел… и Воробей. Фаби не знала, о чем они намеревались совещаться, её волновало лишь одно: кого из родных доведется встретить в самом скором времени? Наверное, это будет Альд, старший брат. Отец вряд ли оставит остров ради того, чтобы в очередной раз превратиться в мишень для придворных насмешников. Кто бы это ни был, Фаби ждала встречи всем сердцем, и как бы ей хотелось уехать с ними домой, позабыв о Яшмовой твердыне, как о кошмарном сне!

— Ваше Высочество, пора… — сказала она. — Время!

Где-то под высокими сводами эхо подхватило последнее слово и принялось с ним играть: «Время… время… бремя…»

— Ты права, — проговорила Белая Цапля. — Идем.

Длинный подол белого платья зашуршал по мраморной лестнице. Фаби поспешила за госпожой, но всё-таки успела напоследок оглянуться — за их спинами остался узкий лоскут мерцающего света, — и внезапно подумала о том, что во дворце нет ни одного окна, из которого был бы виден океан. Только залив, да и то не весь.

Подруга принцессы лишь сейчас поняла, как сильно ей не хватает открытой воды.

В просторном зале, где гости собрались в ожидании Её Высочества, было холодно: хотя в огромном камине горело, кажется, целое дерево, воздух прогревался лишь на расстоянии трех-четырех шагов от ревущего пламени. «Это всё из-за того, что Яшмовая твердыня построена очень давно, — объяснила Ризель однажды. — Раньше она отапливалась таким же хрустальным сердцем как и то, которое хранит Сады Иллюзий от зимней стужи. Оно сломалось, а обычные камины мало помогают. Зодчие говорят, здесь слишком много металла. Ничего не поделаешь — вряд ли кого-то допустят в архив, к точным планам дворца. Я и сама их видела лишь раз…» Чуть помедлив, она прибавила: «Когда я была маленькой, слуги часто повторяли, что тепло крадут мехи и уносят в глубины — туда, где уже много сотен лет не ступала нога магуса».