Galit - Потому что ты - единственный

Казалось бы, можно было на этот промежуток вернуться к прежнему, неспешному ритму жизни: никуда не торопясь, завершить несколько проектов, сходить в гости к магловским приятелям, хорошенько выспаться, наконец. Расставание всего на семь дней, по идее, не должно пугать человека, десять лет прожившего в сознательной изоляции от прошлого, от друзей и знакомых?

Но никакая логика не помогала парню, когда он просыпался ночью, не находил рядом с собой согревающего присутствия Северуса и вспоминал, что так будет еще несколько ночей подряд. Каждый раз Гарри подолгу не мог заставить себя лечь в свою одинокую постель и уснуть, а днем клевал носом от усталости и пугал Кристу внезапными объявлениями: пойду, мол, вздремну пару часов. Отмахивался от вопросов о здоровье, уходил к себе, пытаясь отдохнуть хотя бы днем, но с непривычки все равно не мог спать и с недоумением раз за разом обнаруживал себя сидящим у камина и невидяще смотрящим в огонь.

«Все дело в том, что я не уверен абсолютно ни в чем, касающемся Северуса. Да и в себе, если уж начистоту, я неуверен так же... Вот то, что я к нему чувствую, это серьезно, это... любовь ? Да. К сожалению... потому что в один далеко не прекрасный момент он сочтет, что наш договор надо расторгнуть. Хотя бы для того, чтобы действительно не привязаться ко мне! Вот только не знаю, как я буду жить, когда... (Если! Если ! Нельзя заранее настраивать себя пессимистично!) если мы расстанемся. Что я для него? Ясно же, что таких у него в прошлом перебывало... много. Тех слов, про единственного , я от него ни разу больше не слышал, как ни старался их спровоцировать, как ни подводил Северуса к их произнесению... и, вполне возможно, никогда не услышу. Он-то для меня, похоже, стал тем самым, единственным, зато ни разу не произнес даже такой загадочной фразы, двусмысленной и внушающей ложные надежды... А может, он воспринял как давление мое желание услышать ее? Не знаю. Ничего я уже не знаю и не понимаю...»

Эти слова, сорвавшиеся однажды с губ мужчины, неожиданно и естественно - как бывает только, когда правда сама слетает с губ. Неподготовленная, необдуманная... Лишь воспоминание об этих словах поддерживало молодого человека в такие вот депрессивные моменты.

Единственный... это так сладко, так заманчиво. Один лишь Гарри (единственный!) мог дать то, в чем нуждался этот суровый, жесткий, многое выстрадавший и (вопреки всему и всем) выстоявший мужчина. И дело здесь не ограничивалось только физическим влечением, хотя и оно было прекрасно. Что-то большее росло между ними, и отречься от этого не представлялось возможным, хотя об Огромной Любви, может быть, и рано еще было говорить. Новое и очень важное чувство, которое нельзя было пока назвать или разглядеть, разложить на составляющие, но оно жило, дышало - здесь, рядом... Словно краем глаза видишь какое-то движение, а обернешься - и прямым взглядом уже не различишь...

И это чувство - как ни странно - было одно на двоих, его нельзя было пережить в одиночку - только разделить с другим. Особенно жарко оно полыхало, когда они занимались любовью, окружая мужчин горячим ярким коконом. Но и потом, когда любовный жар спадал, оставляя лишь прерывистое дыхание и саднящие губы, это чувство все равно никуда не девалось - эфемерным, почти неощутимым облачком, но всегда рядом, не уходя до конца, заставляя мир светиться новыми красками и оттенками... И отравляя своей неуловимостью Бренту ожидание встречи с любовником.

К нему приходил с компанией воспрянувший духом Драко. Малфой явно оправился от всех потрясений и преисполнился решимости бороться за свое «счастье», уже зная, с чем (точнее, с кем ) ему придется состязаться. Он пригласил Брента на какое-то суаре у своих знакомых, якобы по-дружески, «ни к чему тебя не обязывает, крестный не стал бы возражать»... но почему-то старательно прятал глаза от насмешливого взгляда проницательной Кристы. Предполагаемое «невозражение» Северуса нисколько не вдохновило Брента на выход в свет, а изображаемое пронырливым блондином притворное смирение - не обмануло. Отговорившись все тем же «страшнейшим завалом» в работе, которым мисс Лэннассон часом ранее в очередной раз вынудила уйти Малфоя-старшего, молодой дизайнер выпроводил своего назойливого гостя. Это было нетрудно - уж одну-то истину Драко за два с лишним года их знакомства сумел освоить: то, что работе Миллиана он не сможет составить конкуренции никогда.

«Знал бы Хорек, с какой поспешностью отлетает в сторону пресловутая работа, когда у Северуса вдруг получается освободиться от своих обязанностей пораньше... Слюной бы захлебнулся от возмущения! - Злорадное чувство ненадолго отвлекло Поттера от невеселых размышлений, но вскоре те накинулись на него с удвоенным рвением. Не без удовольствия воображая себе потрясенно вытаращенные на него серые глаза Драко, он и не заметил, как вернулся мыслями к прежнему объекту, представляя совсем другого человека на месте Малфоя: - ...Ни у кого на свете нет таких красивых глаз, как у Северуса! Никто на свете даже не понимает , как прекрасна добрая и ласковая насмешка во взгляде этого недоброго, в общем-то, человека, какая нежность скрывается в его душе!.. Если бы только мне подольше довелось любоваться этой красотой, наслаждаться его нежностью...» И мысли снова возвращались на накатанную колею.