Дмитрий Гаврилов: Великий и Ужасный (фантастические рассказы)

Воздушная подушка приятно покачивала тело. Прохладная волна прокатывалась по коже. Велеслав перевернулся на живот, так было несравненно удобнее, и произнёс пару фраз на всеобщем. Тут же в пустоте угла вспыхнул экран — транслировали новости из какого-то Шпицбергенского Центра:

«Мы шли от предположения, что самосознание не наследуется генетически, это всего лишь система, усваиваемой нами по ходу познания информации… „Исток“ проводит с вами несколько сеансов, и в этом процессе взаимодействия вы наделяете программу не только собственной памятью, как структурированным опытом жизни, но всеми чувствами и эмоциями, связанными с тем или иным событием. „Исток-2“ усовершенствован нами настолько, что для электронной структуры не составляет проблемы овладеть исключительно вашим отношением ко всему происходящему.

Когда я только постигал азы нейропсихологии, уже проводились успешные опыты в этом направлении, биотоки мозга удалось легко транслировать на всеобщий язык, а затем и в систему символов, доступную для понимания автомата…»

— Вы позволите? — в дверном проеме обозначился чёрный с ультрамарином силуэт.

— Опять по мою душу? Конечно. Заходите! Хоть какое-то разнообразие. До смерти надоели врачи! — отозвался Велеслав.

— Мне надо уточнить ряд деталей, — молвил сивр и указал ладонью куда-то вниз.

Как гриб после теплого дождичка, из белёсого пола выдвинулось сидение.

— Вот, смотрю. Но никак не возьму в толк, кто это? — Велеслав соскользнул с тренажера и вопросительно глянул на гостя.

— Это профессор Андерс, — ответил сивр, не поворачиваясь к экрану. — Кажется, близкий друг покойного. Впрочем, не ошибусь — они сильно повздорили накануне? Он неассоциированный член Совета и пользуется заслуженным уважением.

— Что-то мне он не слишком нравится, — честно признался Велеслав.

— Первое впечатление обманчиво.

— Если уж мне кто-то не импонирует с первого взгляда — это навсегда. Я редко ошибаюсь и у меня хорошая интуиция.

— Мы тоже, — подтвердил сивр, слегка улыбнувшись, — но случаются роковые ошибки… Может, досмотрим до конца, а после и переговорим?

— Идёт! — согласился Велеслав и добавил звук.

«Вы составляете одно целое, — продолжал тот же голос, — хотя, казалось бы, вся „пуповина“ — это два тоненьких проводка. И вот процесс окончен… Можете спокойно уходить на сотни лет в самые неизведанные космические дали — вы не отстанете от человечества. На Земле остается ваше „Второе Я“, которое зафиксирует и отразит действительность, как если бы вы и не улетали. Вернувшись, вам останется только вступить в обратный контакт с двойником. Представьте, как много выиграет человек?! Увы, хотя мы научились зацикливать биологические процессы старения, жизнь не вечна. Но благодаря системе „Исток-2“ мы устраним это кажущееся противоречие. Я мыслю — значит, я существую!»

— Кстати, неужели у нас такие старые аппараты, чтобы биотоки переводить на машинный язык?

— Нет, — пояснил сивр, — эта задача давно решена. С любой программой, как вы знаете, можно общаться на всеобщем, загвоздка была в том, как перевести биотоки. Ладно. Вы тут смотрите, а на досуге — почитаете вот это.

Сивр поднялся и протянул Велеславу небольшую чёрно-голубую пластиковую капсулу.

— Что это?

— Мне пора. Вскроете — не принимайте скоропалительных решений, — медленно проговорил сивр.

Выполнение задания, случается, не самое главное, если цена ему чужая жизнь.

Андерс преступил Кодекс Гуманности, но ему повезло в третий раз. Двадцать второй век слыл веком надёжности. Конечно, что-то и здесь ломалось, выходило из строя. Но в Институте это было совершенно, почти исключено. Почти.

Новую память наложили. Он помнил, как провел эти полгода на курорте «Коралловые острова» — это в Тихом Океане. Такие операции, совершенно безболезненные, стали осуществимы, как только люди немного разобрались с понятием Времени и Пространства. Метод аналогий и тектология изучались в третьем классе.

Но прежнюю память Андерсу едва задели. Ментовайп — необычайно сложная штука, а человеческий мозг — во сто крат сложнее. Уж это он, нейропсихолог по образованию, проверил на собственном опыте.

Правда, кое-что важное стёрли, и это были коды различного доступа. Но он не унывал, он придумал «Исток». Сначала — только для себя, а потом…

Институт предупреждал о последствиях, если он по каким-либо причинам не пройдёт отбор, но с тех пор страстное желание отомстить избранным всецело овладело им. Теперь это была главная цель, цель маньяка…