Владимир Корн - Дворец для любимой

Может быть, это и очень глупо, но почему то мне кажется: стоит мне только все рассказать, как проснувшись, я окажусь там, откуда сюда прибыл.

Так что давай лучше помолчим, потому что этот мой страх никуда не делся. И не денется уже до самого конца.

Пройдёт какой-то срок, меня не станет, а ты будешь жить еще долго-долго. Но не потому, что моложе меня, а потому что так хочу я. И тогда, если захочешь, ты сможешь рассказать нашим детям то, что пока останется тайной для нас двоих. Хорошо?

А сейчас пойдем, нас давно уже заждались. Нет, сначала я тебя поцелую. И я очень хочу, чтобы проснувшись завтра, я смог увидеть тебя и поцеловать. И послезавтра тоже. И все остальные дни, что мне отпущены.

«В общем-то, ничего удивительного нет, просто рынок отреагировал на последние события в Эмальо, — подумал я, глядя на экран монитора. — Ничего страшного, после моего сегодняшнего заявления в сенате о позиции Меандрии по этому вопросу, все придет в норму. Не придет само, приведем мы, хотят ли того люди, все это затеявшие, или не очень. У Меандрии с Эмальо заключен договор, и Меандрия намерена его выполнить, на том и стоим».

Некоторым не мешало бы понять, что помимо политических и экономических интересов у державы могут быть и другие. Даже не интересы, а просто желание помочь, как помогают посторонние люди человеку, попавшему в беду. И слава богу, Меандрия может себе это позволить.

Я встал и подошел к окну, занимающему одну из стен полностью. Вид из окна на город открывался отличный. Нет, какой же он все-таки красивый — Дрондер, по праву считающийся одной из самых красивых столиц мира. И дело даже не в архитектуре, где современные небоскребы удачно вписываются среди строений, чей возраст уже много сотен лет.

Зелень, наверное, столько зелени нет ни в одном другом городе мира. Парки, скверы, аллеи, их так много, что создается впечатление, будто дома выступают прямо из зелени, покрывающей весь город. Впечатляющее зрелище, особенно если смотреть с той высоты, на которой я нахожусь.

Взгляд переметнулся на только что прочитанный документ, лежавший на столе, содержимое которого заставившее меня на время позабыть обо всех остальных делах, какими бы срочными или важными они ни были.

Таинственная личность, чего уж там говорить. Казалось бы, осталось столько документов, жизнеописаний, сделанных его современниками и более поздними историками, личная переписка, письма, где он упоминается, но чем больше в них вчитываешься, тем меньше все понимаешь.

Взять хотя бы то, откуда он появился. Тут мнения не только историков, даже его современников значительно отличаются друг от друга. Кто-то настаивает на том, что он родом из Лаверны, и ему яростно противоречат оппоненты, утверждая, что его родина — юго-запад Меандрии.

Недалеко от тех мест есть побережье Койна, и находятся смельчаки, заявляющие о том, что его имя связанно именно с этим. Упоминается и совсем уж крайний юг, местность, расположенная далеко за Изнердом, и еще Эйсен-Гермсайдр, бывший в те времена герцогством, и даже Скардар. Словом, ясности нет никакой.

Да, нужно позвонить Дювалю, чтобы он отправил в территориальные воды Эмальо парочку авианосных соединений, мол, Скардар тоже имеет интерес в том регионе.

Надеюсь, кое-кого это образумит. Скардар — давний союзник Меандрии, и их отношения колеблются между очень хорошими и отличными, так что Дюваль на мою просьбу откликнется легко…

И с его происхождением тоже никакой ясности нет. Существует версия, что он выбился из простолюдинов, а его девиз — «Лучше быть пожалованным, чем родиться», как будто бы даже может служить подтверждением. Но часть историков утверждает, что это далеко не так, что он принадлежал древнему роду, причем царствующему, и попал в Империю изгнанником. Правда, все они затрудняются ответить — к какому именно роду, и из какой страны.

Но самое интересное не в этом.

Тридцатый век стал переломным веком в истории Меандрии, в те времена чаще всего называемой Империей, когда она поднялась в окружающем мире до того места, которое и сейчас занимает, ни разу никому его не уступив. Именно тогда произошел качественный скачок чуть ли не во всех областях сразу.

Реформирование армии и флота, наука, металлургия, медицина, образование, даже книгопечатание, все в ней вышло на новый уровень.

Именно с той поры, одолев сильнейшие на тот момент армию и флот объединившихся против нее врагов, Империя ни разу и не воевала, по крайней мере, на своих территориях. И ее внешняя политика за все это время не изменилась: она охотно шла на покровительство других держав, оказывая военную или экономическую помощь, причем всегда отказывая в их стремлении стать частью ее территории.