Елена Саринова: Мир оранжевой акварелью

А когда вернулась из купальни обратно (действительно, вполне «прекрасная»), меня уже ждал дымящийся чай:

— Зоя, насчет «дома ждать будут»… Я и туда записку послал.

— О-о. Значит, Люса сама сюда прилетит, — с чашкой у рта, вздохнула я. — С кухонным тесаком.

— Люса?.. Это…

— Угу. Она, — и глянула на сузившего глаза мужчину.

— А скажите мне, Зоя: вы видели на территории Ящерки…

— Нет, уважаемый магистр, — не отрываясь глазами от Виторио, отхлебнула я чай. — Сам главный храм уже давно снесен бенанданти. Ведь вы про него?

— Совершенно верно. А вот…

— А на его месте растет огромное дерево. Очень старая яблоня. Правда, там дороги поблизости нет.

— Хобья премудрая простота! Зоя…

— Совершенно верно. То самое… А вы приезжайте к нам в гости. Сами его и посмотрите. Оно в этом году неожиданно отцвело, и мы скоро будем есть красные яблоки.

— Да что вы?!.. Обязательно приеду. Ваш покойный муж, уважаемый дон Нолдо, на мои просьбы ознакомиться со святыней всегда вежливо меня же и «посылал». А тут — такой шанс… Нет, ну, надо же. А ведь я вам когда еще говорил, дети мои…

— Значит, Зоя, «то самое»?

— Угу.

— Все ясно.

— А что тебе ясно?

— Зоя, а скажите еще: когда я пытался найти вас своим путем, вы ведь защиту баголи применили?

— Ну да. Только, я не от вас защищалась: у них там, в Розе Бэй, своей магии понатыкано. Не очень «приятной».

— Ага. А я все думал: почему, как об стену? Любую другую я бы пробил. Кроме алантской, конечно, но эту. Хорошо хоть определил, что вы живы.

— Зоя, тебе домой пока возвращаться нельзя.

— Виторио, у меня — обязательства.

— Вот люди мои из Диганте прибудут и тогда…

— Понятно. И долго мы будем от этой троицы укрываться?

— Пока всех их не переловим, — угрюмо заметил он. — Либо мы, либо власти. И сильно надеюсь, они не умеют так же хорошо маскироваться под местность, как…

— Как я?

— Да. Как ты.

— О-о… Так на чем мы вчера остановились?

— Зоя…

— А вы знаете!.. Дети мои, я, пожалуй, пойду. Виторио?

— Да, магистр?

— Я внизу, в ресторанчике, вас подожду, — очень шустро для своих габаритов, подорвался ученый к двери. Мы же, проводив его взглядом, вернулись на «скрещенные позиции»:

— Зоя, я не буду с тобой снова ругаться.

— Да неужели?

— И у меня к тебе просьба… Я хочу познакомиться с твоей здешней семьей.

— А-а… вот, — мама моя.

— И с твоим ребенком. В первую очередь — с ним. Это…

— Сын.

— Сын? — выдохнул он. — И как его… зовут?

— При крещении нарекли Теодоро.

— Красивое имя… Зоя, — мужчина, вдруг, встал и подошел ко мне. — Ты меня просто послушай, — опустился он на колено. — Когда я вчера говорил про прощение, то имел в виду не сам факт…

— Виторио, да меня никто не насиловал!

— Зоя… я повторяю: я говорил про другое. Про то, что простил бы твое недоверие мне. И я его обязательно полюблю. Твоего сына. Ведь это — твой сын. А потом, у нас появятся и наши общие.

— Это… когда?

— Когда ты выйдешь за меня замуж. Ведь ты же выйдешь за меня? — улыбнулся он. — У меня как раз и поза…соответствующая. Зоя?

— Угу. То есть, да… Только, сначала я вас познакомлю, — и уткнулась в мужской лоб своим. — Я всё-всё тебе расскажу. Всё-всё.

— Это — обязательно… Зоя…

Этот медленный, очень медленный поцелуй не был похож на наш первый — обжигающий, жадный. Но… как долго я его ждала. Чтобы снова почувствовать себя единым, неразрывным существом… И ничего, кроме нас. Во всем мире.

— Ух, — первым оторвался он от моих губ. И выдохнул, разметав мою челку. — У-ух…

— Что? — а вот я размыкать своих рук явно не поспешила.

— Мне пора. Меня ждет магистр. Мы сейчас его подвалом до жандармерии и обратно. А потом… я вернусь. И мы с тобой продолжим с того же места.

— Я со стула этого не сойду.

— Зоя, ты — на моих коленях, — засмеялся мужчина. — Будь здесь. И никуда. Ты меня поняла?.. Магистр по периметру навесил свою защиту. Внизу — два охранника от властей. Так что… я — очень скоро, — и приложился напоследок еще и к носу…

— У-уф… — я его сразу, как только закрылась дверь, обманула. Потому что лежала сейчас, раскинув руки, поперек широкой кровати и блаженно пялилась в полосатый балдахиновый потолок. — Мама моя… Замуж… за НЕГО… По-настоящему. И навсегда… Мама моя… Ну, а белую фату из скромности можно и не надевать. Подумаешь? Зато все остальное — настоящее… Включая сына, — ба-бах! И на этом месте, метнувшись, села.

Ну, так… обещала же всё-всё-всё рассказать? Хотя, что там «рассказывать»? Это же — Спо. И всё само сразу станет понятным. И сильно надеюсь, что счастливый отец сразу для остальных «комментариев» оглохнет или, хотя бы, ослепнет. Пока я на безопасное расстояние не отбегу. И вообще, в идеале было бы, собрать снова всю свою «здешнюю семью» (побольше свидетелей) и познакомить со всеми оптом: с мессиром Беппе и монной Розет (с другой стороны), братом моим (повторно), Люсой (для закрепления и главного благословения), Дахи (чтоб сам свой «привет» начальнику передал) и Марит (потому что…а давно пора). Ну и Малай чтоб ритуально носом в ладошку ткнул. А потом выносить перевязанный бантом поперек животика, «главный приз»… Мама моя… И хорошо бы заранее текст подобрать, чтобы потом…