Даниил Ремизов - Сломанные инструменты

Я молчал.

— Уничтожать тебя мы не будем, — продолжил Гросс. — Ты ценный представитель своего вида, хоть и сломанный. Возможно, в будущем мы сможем лучше изучить твою природу и…

— Я не сломан! — вновь повторил я. — Смотрите, — Я встал на ноги, закатал рукав рубашки и провел когтями по вене. Кровь шла недолго, она остановилась практически мгновенно. — Видите? Я работаю так, как надо!

— Ты не понимаешь главного, Первый, — хмуро произнес Гросс. — Ты должен быть в Кланке, а не расхаживать сам по себе.

— Но я же все тот же…

— Нет, — прервала меня Эльзи. — Ты мусор, который не нужен этому ордену.

Внутри меня что-то треснуло. Кажется, это была моя душа. Такую эмоциональную боль я не чувствовал никогда, и мне ее причинила моя мать.

— Что меня ждет? — спросил я.

— Делай, что должен, — ответил Гросс. — Для нас ты пока не представляешь интереса. Но не вздумай сражаться с членами нашего ордена, иначе нам придется принять ответные меры. Удачи тебе, Первый. И не сомневайся, мы-то уж найдем Кланка.

Меня вывели на пристань. Я стоял разбитый и не знающий, что мне делать. Глаза намокали, такого со мной никогда не происходило. Я рванул в номер к Юи, мне срочно нужна была разрядка. Не обнаружив его там, я решил, что можно отправиться к Чир. Она поймет меня. Бегом, не останавливаясь, я добрался до «Тени Гидеона», быстро взобрался на него и нашел свою богиню. Она была занята созданием оружия.

— Чир! — громко выкрикнул я.

Девушка не ожидала этого и выронила оружие из рук. Оно звонко упало на палубу.

— Пожалуйста, просто выслушай меня! — попросил я ее.

— Ты можешь говорить?

— Да, могу. Мне дали на это разрешения. Чир, мне очень плохо, да и ситуация не из самых приятных.

Девушка внимательно выслушала меня, это заняло много времени. Я рассказал ей о том, что когда-то принадлежал к древнему ордену алхимиков, что они считают меня сломанным, что они думают, что найдут Кланка раньше меня. Слова лились из меня, как водопад, я просто не мог остановиться. Но всему приходит конец, и я выговорился. Чир молчала, затем обняла меня и сказала:

— Я понимаю тебя. Меня тоже считали сломанной. Я была опасностью, которую стремились уничтожить, я была остатком династии, которая несет угрозу. Коготь, я всегда здесь, чтобы поддержать тебя.

Выждав нужный момент, я попробовал поцеловать свою любовь, но она отвергла меня.

— Прости, но мои чувства принадлежат другому. Ты мне друг, Коготь, хороший друг. Но я не вижу будущего с тобой.

Что-то снова треснуло в моей душе. Боль отторжения от любимой женщины. Я улыбнулся, попросил напоследок патронов. Чир дала мне коробочку, сказав, что там целых двадцать четыре патрона. Я поблагодарил девушку, спрыгнул с корабля и направился в чащу леса.

Из моих глаз лились слезы. Сегодня я узнал много нового: что я сломан, что родная мать меня ненавидит, что любимая женщина отвергла меня. Казалось, что весь мир рушился. И тогда я пришел к решению, во что бы то ни стало найти Кланка. А если он где-то и есть, то точно в окружении мертвых. Я держал камень мертвых и следовал за его сиянием.

Несколько раз мне попадались отряды павших солдат, которых я без эмоций уничтожал. Но в итоге мне удалось выйти к интересному месту: оно было похоже на деревню, и камень показывал, что в ней есть и мертвые, и живые. Я направился к ней. Меня радушно встретили жители и приветливо показали место, где живут. Теперь я знал все ключевые точки. Но кошки до сих пор скребли на душе, поэтому я решил зайти в местный трактир. У меня завалялся мальс, может два. Должно было хватит на порцию алкоголя, пусть даже и мертвого.

Внутри трактира было куда светлее, чем в той норе, где я остановился. Сев за стойку, ко мне сразу подошел приветливый бармен:

— Добро пожаловать в самое лучшее место на всем белом свете. Я рад приветствовать вас в баре «Монтум Отолоб».

Я достал последние деньги и спросил, что могу получить за них.

— Все, что вашей душе угодно, — с теплой улыбкой ответил бармен. — Сегодня мы будем угощать вас так, словно вы празднуете свадьбу!

Эти слова резанули по моим эмоциям, бармен, видимо, заметил это.

— Простите, если сказал что-то, что обидело вас. В общем, все за счет заведения!

И я начал пить. После второй бутылки бармен поинтересовался, что же я запиваю.

— Грусть.

— Какого рода?

Подумав немного, я решил, что нет ничего плохого в том, чтобы излить душу мертвому:

— Моя родная мать ненавидит меня, я считаюсь неудавшимся человеком, да и человеком ли вообще? Любимая женщина отвергла меня. Говорят, что я сломан.