Александр Анфилатов - Утро нового мира

Теперь оставалось только забить торцы бревен досками, закрепить второй канат и в путь, но доски еще предстояло изготовить (лесопилок у модонов не имелось), а это дело не скорое и без продольных пил муторное. Требовалось стальными клиньями вначале расколоть бревно на плахи, а затем обтесать лишнее. Ярослав, было, пытался участвовать в изготовлении и помахать топором, но народ единогласно от услуг командира отказался и послал его так далеко, что тот даже несколько недоумевал, за что такая немилость на вроде как искреннее желание помочь. Однако подчиненные успешно справлялись с работой и без него, видя такое дело он не нашел ничего лучшего, чем завалиться спать прямо здесь у костра, на попоне снятой с повозки.

Утро разбудило промозглым сырым ветром с морохом. Это был первый дождь, который Ярослав видел на Троне. До сих пор погода стояла сухая, без осадков, и видеть тучи и дождь несколько непривычно. Костер потух, попона промокла, а Ярослав изрядно замерз.

— И ведь ни одна собака не потрудилась разбудить до того, как я промок насквозь, — ругался он, вылезая из под попоны.

Оглядевшись, увидел, что паром покачивается на волнах, канаты заведены, а часть работников спит вповалку точно также как и он, другой части нет вовсе, и только охрана стоит на постах, укрывшись прорезиненными, камуфляжными плащами. Взглянув на часы, удостоверился, что времени в районе четырех часов утра и Каре из местных солнц еще только взошло. Утро своей мрачностью и сыростью производило гнетущее впечатление, как и на душе у Ярослава всё крутило от недобрых предчувствий.

— Нужно молиться богу на этих болванов вуоксов, — продолжал ругаться он, пиная спящих людей, — они настолько идиоты, что до сих пор позволяют нам здесь, на берегу торчать без охраны и всё еще живыми.

— Подъем! — Орал он. — Все подъем! В ружье! Где ваши щиты? Где копья? Подъем!

Люди после бессонной ночи тяжело вставали, спросонья не понимая, за что их бьют. Оружие нашлось во второй повозке вместе с инструментом и материалами для постройки, спущенной к воде еще вчера днем.

— Охранять паром, — приказывал Ярослав, — оружие из рук не выпускать, если придут вуоксы в большом количестве, оборонять до последней возможности.

Отдав подобное распоряжение, он быстрым шагом пошел наверх. Крепость в такую рань вовсе не спала, блеяла и мычала скотина, пели петухи, множество мужчин и женщин жгли костры, готовя себе и своим семьям завтрак. Стоял приятный запах печеного мяса и хлеба. Большая часть его людей, еще отдыхала, но прервать сон требовалось незамедлительно. Начать решил, как водится со своих.

— Извини, Тимофеич, — говорил он тряся товарища за плечи, — знаю устал, но пора всех подымать, уже рассвело.

— Что пора? — спрашивал едва проснувшийся Станислав.

— Пора как можно скорее, переплавляться на тот берег.

— Сейчас всех подниму.

Постепенно лагерь оживал. Под мелким дождем люди выползали из своих палаток и фургонов, собирали вещи, запрягали лошадей. Никто не думал о завтраке, перекусывая на ходу, всухомятку, и стремясь быстрее собраться. Только как не велико желание ускорить процесс сборов, но он требует времени. Пока готовят упряжки, пока собирают и грузят палатки, проходит немалый срок. Вот глядя на людей второй роты, начала шевелиться и первая. Олег выбрался из своего гнезда, неся на руках седло, и закидывая на спину своему вороному, а у него за спиной уже падает командирская палатка, и «Хобиты» с привычной резвостью тащат ее в повозку.

Ярослав, пользуясь моментом и уже переодевшись, в непромокаемый плащ, одевает на Буяна боевую, стоящую колом попону. Женщины постарались, и за вчерашний вечер сумели набить ее конским волосом и паклей, от того ранее мягкая, она стала жесткой и плотной. Теперь стрелы вуоксов не смогут причинить вред боевому коню, и даже копья и мечи не так страшны в схватке. На голову лошади он закрепил металлическое наголовье, чем закончил снаряжение.

Через полчаса лошади оказались запряжены, палатки и имущество уложено, повозки и люди готовы к спуску.

— Трогайте, — скомандовал Ярослав, и фургоны двинулись к спуску. Самой первой проехала ворота дейко Ноки со своим приданным. У неё наличествовала самая легкая и легко груженая двуколка, что для пробной попытки перебраться через реку весьма кстати. Во–вторых, девчонка вела себя совершенно самостоятельно, в отличие от большинства землянок, не требовала к себе внимания, всегда была собрана, сыта, обута и как бы существуя совершенно сама по себе, находилась на том месте, которое ей приказывали занимать. И не удивительно, что она оказалось первой среди уходящих упряжек, просто всегда готова.