Сергей Радин - Путы для дракона

…Все в ресторанчике прекрасно знали, что специальными столовыми предметами Андрюха пользоваться не умеет. Он пытался, и не раз, выучить, что чем цепляют, но по–варварски хитроумная головушка запомнить таких изысков не могла. Здесь, в заведении, где, несмотря на все его выкрутасы, богатого и щедрого клиента терять не хотели, давно привыкли: Андрюха всегда заказывает разнообразные блюда, но пользуется лишь вилкой да ложкой, что ему и подавали. Манекеша всегда сервировал заказ от и до. По обе стороны от основного блюда он располагал десяток угрожающе блестящих предметов. Уже в первое его обслуживание Андрюха орал так, что бокалы звенели. Хорошо ещё, дверь в основной зал всегда закрывалась плотно…

Бродяга улыбнулся детской счастливой улыбкой. Обалдели оба — и Андрюха, и официант: бомж вооружился ножом и вилкой и, игнорируя салат, принялся за бифштекс. Он ел не спеша, изредка запивая мясо вином — Манекеша наполнил бокал машинально, среагировав на кивок и приподнятую бровь неожиданного клиента. Правда, через минуту–другую Манекеша справился с изумлением и скептически посмотрел на Андрюху. Обалдевшее лицо клиента убедило, что если и разыгрывают, то не одного его. Чуть пожав плечами, он вышел из кабинета за следующим блюдом.

— Слышь, профессор, как тебя там? Кликуха у тебя есть? — спросил Андрюха, тоже ухватив нож и вилку и несколько неуклюже подражая действиям бродяги.

— Кликуха, кликать, — прошептал бродяга. — Меня зовут Леоном.

— Леонид, значит. Как же ты, Леонид, докатился до ручки? Видно же — интеллигенция, а — бомжуешь. Расскажи‑ка. Может, и помогу чем.

— Я не помню.

— Не понял. Как это — «не помню»?

Не прекращая посылать кусочки мяса в рот, бродяга коротко поведал о своей частичной амнезии. Поскольку ел он в эти минуты медленнее, чем начал, Андрюха успел освоиться с парочкой предметов в своих руках. Кроме того, он прочувствовал необычный вкус привычного мяса, запиваемого глоточками вина. Раньше он вино оставлял на десерт и выпивал сразу, как в давние времена компот, например.

Пока бродяга, передохнув после мясного блюда, наслаждался салатом и ещё каким‑то диковинным блюдом (сегодня Андрюха специально заказал самые экзотические), Андрюха, глядя на его руки, пришёл к соглашению с самим собой и предложил:

— Профессор, давай заключим сделку. Неделю ты ходишь к этому ресторану, обедаешь со мной, а я тебе за это ещё и бабки отсыпаю — за компанию? Что скажешь?

Бродяга, с вином в руках, откинулся на спинку кресла. Длинные худые пальцы переплелись вокруг ножки бокала. Леон осторожно, едва вздрагивая ноздрями, вдыхал аромат напитка.

— Мне нравится, — сказал он после недолгой паузы. — К сожалению, существует одно «но». Сейчас я с трудом вспоминаю, что было полгода назад. Где гарантия, что болезнь не примет неожиданный оборот и уже завтра я не забуду о нашей договорённости?

— Где ты ночуешь?

— У меня нет постоянного места. — Леон выглядел смущённым, будто чего‑то не договаривал. Но Андрюху пока интересовало другое. Ему нужен именно этот бомж — и точка! С ним он не ощущал себя выставленным на посмешище дураком.

— Наркоту, курево потребляешь? (Отрицательное качание головой) На что‑то же ты живёшь?

Бродяга опустил глаза. Андрюха понял, что правду говорить бомж не собирается. Но и врать тоже не хочет. Сколько ему лет? Явно за пятьдесят, если не больше. За собой, за своей внешностью своеобразно, но приглядывает: густая бородка правлена не у парикмахера, но чувствуется попытка подровнять её. И, только внимательно разглядев бороду и волосы бродяги, Андрюха сделал открытие: именно волосяной покров, грязно–серый от седины, придаёт бомжу неряшливый вид. Ну, плащишко ещё. Стоп! А с чего это взялось, что бродяге чуть ли не пятьдесят? Вон глянул исподлобья — глаза‑то у парня чистого синего цвета!.. Ах, вот в чём дело: чистоту цвета сводят на нет морщинистые мешки под глазами… Чёрт те что…

В общем, Андрюха звякнул секретарше, предупредил, что на рабочем месте его сегодня не дождутся, и привёз бомжа к себе.

К себе — это три квартиры на одной лестничной площадке, соединённые в «мои апартаменты». В «моих апартаментах», кроме Андрюхи, жила его старшая сестра Ангелина, разведённая, с сыном. Сюда же время от времени Андрюха привозил своих «красоток» — презрительно кривила рот Ангелина. Ангелина не работала: детский сад, в котором она трудилась со дня его открытия, прекратил своё существование в разгар перестройки. Брат велел не хандрить и работу не искать, готовый обеспечить её всем необходимым. Из благодарности Ангелина взяла на себя домашнее хозяйство брата, гневно отметя предложение нанять домработницу и кухарку. И Андрюха не пожалел. Дом всегда сиял чистотой и уютом, а с кухни вечно плыли сытнейшие запахи. Он было попробовал сосватать Ангелину за кого‑нибудь из партнёров по бизнесу: «Ты баба в самом соку, и пацану папашка — крепкий мужик нужен». Попытка не удалась. Он быстро свыкся с положением, когда Ангелина и его, как своего Мишку, перевела в разряд собственных детей. Иногда и она его пилила, что никак не остепенится, не заведёт семьи. Но взаимные матримониальные попрёки давно уже переросли в традиционное ворчание.