Ирина Фельдман - Клуб негодяев

Прежде чем он тронулся с места, я подскочил к нему и вцепился в поводья, но он тут же попытался отобрать их у меня. Ни в чём не повинная лошадь жалобно заржала.

— Постойте! Вы не ответили на мой вопрос!..

— Совсем, что ли, рехнулся! Отпусти, дурак ты этакий, или по морде получишь!

— Да пожалуйста! Только кому-то очень не понравится, что ты ударил Ресандера! — пропыхтел я, упираясь каблукам в землю. Мне было безумно стыдно за своё неадекватное поведение, но я ничего не мог с собой поделать.

— Что? — мужчина тут же ослабил хватку. — Ты… то есть, вы…

Я встал подальше, борясь с желанием растереть ладони.

— Что вам от меня нужно?

Всадник достал из-за пазухи чуть помятый конверт и неуверенно протянул его мне.

— Велели передать лично в руки… — я с усилием выдернул его из грубых пальцев. Бестолковый гонец как будто боялся совершить непростительную ошибку, и поэтому не хотел просто так расставаться с конвертом.

Происходящее всё больше напоминало абсурд или глупый розыгрыш. Я ни с кем не переписывался и вообще мало общался с людьми, живущими за пределами поместья де Ришандруа. Надуманная таинственность сильно портила впечатление об отправителе.

Я поднёс конверт поближе к глазам и прочёл вычурную надпись на английском языке: «мистеру Р. Сандерсу». Буквы были так щедро украшены завитушками, что можно было и вправду неправильно прочитать фамилию. Я перевернул конверт.

— Здесь нет адреса.

— Мне сказали, как вас найти.

— И от кого это?

Ответа не последовало.

— Кто дал вам… Эй! Стой!

К моему неудовольствию, всадник стремительно умчался в обратном направлении. В этот раз я даже не попытался его остановить: бежать за лошадью без толку, а из этого противного типа всё равно больше ничего своими силами не вытрясешь.

— Ну, и кто из нас хмырь…

Я опять повертел в руках конверт и решил внимательнее рассмотреть герб на восковой печати. Рисунок определённо показался мне необычным: сморщенная человеческая кисть, сжимающая, как факел, соцветие какого-то полевого растения. Осторожно надорвав уголок конверта, я стал рвать его по линии сгиба. Получилось в итоге не очень аккуратно, зато печать осталась целой. Как я ни старался держать себя в руках, я не мог справиться с нахлынувшим на меня возбуждением. Чувствуя, как от волнения перехватывает дыхание, я развернул сложенную вдвое плотную кремовую бумагу.

Дорогой Родерик…

Я запнулся на этом имени. Послание за одну секунду потеряло свой таинственный ореол. Адресовано оно было вовсе не мне, а моему деду, которого уже семнадцать лет как не было в живых. Отправителю откуда-то было известно, что Родерик Сандерс после своих многолетних странствий решил остановиться в поместье племянницы, графини де Ришандруа. Но кто бы ни прислал это письмо, он опоздал. Я разочарованно вздохнул и без особого интереса принялся читать дальше.

Дорогой Родерик,

Спешу уведомить Вас, что 10 июля нынешнего года (18..), в 10 часов вечера, в Праге состоится встреча членов клуба «Рука славы». Новый адрес будет указан ниже.

Род, если это письмо всё же дошло до тебя, значит, на встрече тебя можно не ждать. Сиди уж в этом дрянном поместье, старая ты развалина.

Дж. М. Квинси.

— Как мило, — я сложил письмо, так и не прочитав адрес в конце. — Хм, «Рука славы»! Причём здесь рука?.. А этот Квинси, похоже, просто грубиян.

Я снова посмотрел на восковую печать и вдруг ощутил невероятную тоску. Я рано лишился родителей, а с их родителями и вовсе был не знаком. Хотя… Я смутно помнил, что видел Родерика Сандерса один раз, когда мне было всего пять лет. В тот день я вместе с тётей Элен уезжал в гости к её родственникам, маркизам де Левен, а когда вернулся спустя несколько дней, деда уже не было. Намного позже я узнал, что Родерик умер вскоре после моего отъёзда. Каким человеком он был при жизни, чем занимался, почему так наплевательски относился к семье — на эти и многие другие вопросы я не знал ответов. Мадам де Ришандруа, то есть тётя Элен, может, что-то и знает, но не говорит. Я ей доверяю, как никому другому, но порой меня гложут сомнения, не обманывает ли она меня так же, как и супруга. Паскаль де Ришандруа до самой смерти даже не догадывался о том, что его секретарь — двоюродный брат его жены. О своей собственной биографии она также предпочитает особо не распространяться, поэтому для меня она настоящая женщина-тайна.

Мне нелегко жить в чужой стране, зная, что здесь я никому не нужен, а на родине меня никто не ждёт. Во Франции я чувствую себя неуютно, но желание уехать в Англию с каждым годом таяло, как туман над Темзой, которой я никогда не видел. На моей памяти родители несколько раз предпринимали попытки вернуться на родину, но каждый раз сталкивались с непреодолимыми проблемами. Отец был образованным и далеко не самым глупым человеком, и его неудачи можно объяснить лишь двумя словами — фатальное невезение. Перед каждым отъездом непременно что-то случалось: обычно серьёзно заболевал кто-нибудь из членов семьи, а в последний раз с банковского счёта отца вдруг исчезли все деньги. После смерти родителей я даже не пытался уехать. Я не могу без поддержки, и поэтому я заранее боялся неизвестной Англии, как ребёнок, который не хочет переселяться из спальни матери в собственную комнату. Меня всегда пугала неизвестность, и я предпочитаю стабильность, какой бы она ни была. Можно сказать, я живу одним днём, не заглядывая в будущее, так как думаю, что ничего хорошего меня всё равно не ждёт. Да и надеяться особо не на что, если нет перспектив, амбиций и по-настоящему сильного желания что-либо поменять в своей жизни.