Инна Юсупова - Поцелуй принцессы - и вся Империя в придачу

Молодой человек дёрнулся, словно желая броситься вслед за любимой, но, поняв бесполезность своего порыва, горестно опустил голову и чуть слышно пробормотал:

— Но почему…

— Так было суждено, — голос Шэры звучал непривычно мягко. Старая женщина слишком сильно любила дочь той, которую вскормила своим молоком, и страдания молодой женщины эхом отзывались в её сердце. — Она не хотела уходить, но должна была это сделать. Она ведь не просто босоногая девчонка из деревни, она — будущая императрица. А значит, она не может делать только то, что хочется — над ней довлеет ее долг. На ее плечах — тяжкое бремя, и ты не сможешь помочь ей нести его. Кто ты сейчас? Никто, нищий голодранец. А она…

— Погоди-ка, почтенная, — Мартьен весьма невежливо оборвал пожилую женщину на полуслове. На его бледных губах играла дерзкая улыбка. — Кто-то тут недавно упоминал всуе имена моих родителей… В общем, если уж на то пошло, я тоже могу занять не последнее место в Империи. И не стоит этак тонко намекать, что я ей не пара. Если у меня сейчас в кармане нет ни одного медяка, так это еще не значит, что завтра там не будет сотни золотых. — Он усмехнулся, показав крепкие белые зубы, которые удивительным образом умудрялся сохранять во всех потасовках. — Знаешь, матушка, если по большому счёту, — то мы стоим друг друга. — Мартьен улыбнулся еще шире. — И когда-нибудь ты еще погуляешь на нашей свадьбе!

Он замолчал, словно бы испугавшись смелости собственных слов, а каррийка всё смотрела на него задумчивым взглядом, словно бы оценивая. Она молчала, казалось, целую вечность, а потом неожиданно подмигнула молодому авантюристу:

— Вот только не говори потом, дружок, что ты меня туда не приглашал!

…Золотая корона, лежащая на атласной подушечке на круглом постаменте, возвышающемся в дальнем конце огромного зала для коронаций, притягивает взгляд принца. Сейчас ее водрузят ему на голову, и он будет наречен императором всей Тэры. Вот он, облаченный в пышные одежды, проходит через зал, мимо склоняющихся в поклоне придворных, и приближается к возвышению… Драгоценные камни, вставленные в императорский венец, ослепляют своим нестерпимым блеском. Он поднимается по трем ступенькам к постаменту. Шепот, ветерком пробежавший по залу, стихает, когда будущий император оборачивается и обводит зал грозным взглядом.

Седовласый священнослужитель Единого Бога, стоящий рядом с ним на возвышении, начинает краткую речь, слова которой ускользают от принца, ибо его внимание приковано к короне. Старец берёт венец в руки, и принц медленно опускается на колени.

"Я нарекаю тебя императором всей Тэры: ее долин и гор, степей и лесов, городов и весей… И да правишь ты мудро и праведно…"

Корона ложится на чело, так долго мечтавшее ощутить ее тяжесть. Новый император поднимается с колен. Но что это? Долгожданный символ власти сжимает его голову, как клещами, давит с невероятной силой, пригибая голову к земле, и зал коронаций заволакивает багровым туманом. Император поднимает руки, чтобы поправить корону, но она не поддается, а давит всё сильнее… и гнетёт к земле… гул голосов в зале нарастает… боль… тяжесть… меркнущий свет… темнота…

Корилад с криком проснулся, весь покрытый потом. Подобные сны преследовали его уже не первый день, и они были настолько яркими, что он даже боялся засыпать.

Сомнения впервые начали закрадываться в душу дотоле никогда не знавшего их узурпатора.

"Я не имею никаких прав на корону, — признавался сам себе Корилад, ворочаясь на своем широком ложе по ночам, боясь отдаться сну. — Но я единственный, кто сможет удержать власть в руках! Мои соперники — да они просто смешны, что этот тупица рэ-Крам, окопавшийся в лесах на востоке; что рэ-Винкорд с его рыцарственными манерами, захвативший три города на западе страны и тут же объявивший себя Королем Западных Земель… Не говоря уже об идиоте Альвине, возглавившем восстание крестьян на севере…"

Скоро он всех их победит и отправит на плаху. Вот кровожадный волк рэ-Бэркон первым понял, куда ветер дует и принес ему вассальную присягу, заслужив себе тёпленькое местечко в будущем… Вся центральная часть страны уже признала его власть, и мятежные города один за другим стали переходить на его сторону, когда он женился на альдийской принцессе…

Лаиса Альдийская! Вновь мысли тирана вернулись к этой женщине, которую он, похоже, недооценил. Привезенная из Сейнэ светловолосая девочка с древней родословной, — носящая пышный титул, но не владеющая ничем более существенным, — должна была стать символом его власти, покориться ему так же, как и все остальные, стать незаметной тенью великого правителя… Но она… Она возомнила себя настоящей принцессой, которая — да, она так и выразилась! — "оказала честь одному из претендентов, согласившись выйти за него замуж". Она осмеливалась возражать ему, она критиковала его действия, она говорила "нет" в ответ на его требования, она обвиняла его в недостойном будущего императора поведении! Как будто ее мнение было ему интересно. Стоит ли удивляться, что скоро она почувствовала его тяжелую руку? Он был уверен, что легко запугает её и заставит подчиниться… но оказалось, что это было не так-то просто. Убить или покалечить Регину Лаису он не мог, он боялся даже поставить синяк ей на лице — ведь исчезновение принцессы или появление слухов, что она живет с ним не по доброй воле, пустило бы насмарку все его старания по завоеванию авторитета среди альдийской части населения… а альдийцы, как не крути, составляли больше половины жителей империи. Это была могучая сила, о которой его предшественники-тэры не задумывались, за что и поплатились.