Инна Юсупова: Поцелуй принцессы - и вся Империя в придачу

Ловко спрыгнув с деревянного частокола, окружавшего деревню, молодой мужчина в тёмном плаще тут же скрылся за углом ближайшего строения, где на мгновение замер, осматриваясь. Незваный гость был чуть выше среднего роста, худощав, передвигался он уверенно и бесшумно. Забрызганный грязью плащ и потёртая дорожная котомка явно помнили лучшие дни. Быстро оглядевшись по сторонам, парень с удовлетворением отметил, что его появление осталось ни кем не замеченным — уже сгустились вечерние сумерки и монотонно накрапывал осенний дождь, разогнавший добрых людей по их домам. Вокруг все было тихо и темно, только слабо светились неподалеку маленькие оконца постоялого двора — туда молодой человек и направился по раскисшей от дождя дороге, едва заметно прихрамывая на левую ногу и настороженно поглядывая по сторонам.

В Кирджики, приграничную деревню, стоявшую на перекрестке трёх старых дорог у самых отрогов гор Снежного Барса, можно было войти и через ворота, немного покричав и поругавшись с привратником (час был еще не очень поздним), но Мартьен не любил поднимать шум без нужды. Гражданская война, второй год бушующая в Империи Тэра, научила людей осторожности, однако ему довелось освоить это искусство гораздо раньше. Быть неприметным и уметь вовремя исчезнуть — лучший способ сохранить свою голову на плечах, когда столь многие мечтают её снять…

Постучав по крыльцу стоптанными сапогами, чтобы отряхнуть с них комья приставшей грязи, Мартьен распахнул дверь трактира и обвёл общий зал цепким взглядом. Не заметив ничего подозрительного, он откинул со светловолосой головы промокший капюшон и двинулся прямиком к стойке.

— Здорово, папаша Этер!

Молодой человек адресовал усатому трактирщику самую обаятельную из своих улыбок, но тот глядел на вновь прибывшего довольно хмуро.

— И тебе не болеть, Мартьен… — кисло протянул кабатчик. — Никак, при деньгах?

— Сейчас на мели, папаша, но ты же знаешь, это не надолго! — вновь блеснул зубами Мартьен. — Накормишь сегодня в долг?

— Ну уж нет, ты и так восемь монет мне должен! — возмутился хозяин.

Мартьен успокаивающе поднял руку:

— Папаша, ты ведь сам знаешь, что монеты проще считать десятками. Давай так: еще два обеда — и медяки зазвенят в твоем кармане! По рукам?

Трактирщик только возмущенно фыркнул в ответ. Но Мартьен не сдавался:

— А может, есть какая работка для меня? Никто не спрашивал?..

В ответ хозяин степенно пожал плечами, а потом едва заметно кивнул в сторону большого дубового стола, за которым сидела компания хорошо одетых людей, по виду — купцов.

— Вон, спроси, может, им нужны твои услуги?..

"Глядишь, они тебя и накормят", — добавил он про себя.

Купцы трапезничали, расположившись в тепле у самого очага, а чуть поодаль уминали гороховую похлебку их слуги. Дородный бородатый человек, судя по костюму — уроженец Империи, степенно излагал свои виды на торговлю и урожай двум приезжим торговцам. Длинные черные волосы, убранные в хвосты на макушках, и слегка присвистывающая речь выдавали в них сейнийцев.

Хотя торговля с королевством Сейнэ не велась уже несколько лет, с тех самых пор, когда император Тэры Корсид II Кровавый объявил войну южному соседу, контрабандисты с обеих сторон не упускали случая сорвать свой куш. Здесь, в приграничье, присутствие гостей с юга никого не удивляло, хотя особой симпатии они ни у кого не вызывали. За глаза сейнийцев тут называли змеичами — и не только из-за языка, в котором было много шипящих и свистящих звуков, но и из-за хитрости и вероломства южных соседей…

— Вот уж два лета прошло, как убили нашего императора, а трон всё пустует — убийцы никак власть поделить не могут… — поглаживая бороду, рассказывал своим собратьям по ремеслу тэрский купец. — Трое их там было, заговорщиков: граф рэ-Винкорд, он старому Корсиду двоюродным племянником приходился; граф рэ-Крин, генерал — тот самый, что армию на Сейнэ водил, и граф рэ-Крам, он тогда богаче самого императора был… Теперь графья дерутся, каждый сам на трон хочет сесть, да никто из них пока не победил, хотя уже два года война меж ними идет и кровь честных людей льется… На дорогах банды разбойничают, ярмарки отменяют, да еще и год выдался неурожайным — помяните мое слово, к зиме за сейнийское зерно будут платить золотом…