Иван Казаков - Нед (трилогия)

Монеты сложил в кошель, снятый с пояса старосты. Кстати – серебряные пулы были оттуда, из этого кошеля.

С досадой подумал о том, что нет времени вернуться за котелком и кучкой спрятанных возле него жемчужин – их там было штук пятнадцать – ровные, розовые, каждая с ноготь величиной. Силан говорил, что за каждую можно выручить не менее десяти золотых, а то и больше.

В Чёрном Овраге каждый разбирался в жемчуге, даже последний из последних раб, или безродный найдёныш. Жемчуг был основным хлебом деревенских жителей. Всё остальное – рыбалка, поля, засеянные рожью и овсом, коровы с их молоком – это всё было вторично, для поддержания штанов, как говорил старый раб. Главное – жемчужные плантации, которые сотни, а может и тысячи лет грабили селяне.

С точки зрения раковин – грабили. А с точки зрения людей это было вполне приличное дело. При удаче, ловец жемчуга мог сходу заработать себе на дом, подняв с глубины пятнадцати сантов несколько крупных жемчужин. Впрочем – о такой удаче здесь давно не слыхивали, и вообще – раковин становилось всё меньше и меньше. Ловцы нещадно уничтожали плантации жемчужниц, не задумываясь о последствиях.

По рассказам стариков – как говорил Силан – в прежние времена можно было доставать раковины с жемчугом буквально с глубины санта. Но с некоторых пор всё стало меняться – раковины уходили всё глубже, и теперь только сильные, подготовленные мужчины и женщины могли достать до дна с вожделенными ракушками. Ныряльщики через несколько лет такой работы приходили в негодность – глохли, заболевали болезнью, от которой скрючивало ноги и руки. Говорили, что зараза переходит от ракушек, мстящих ныряльщикам за свою гибель. Но как говорил Силан – он не верит в эту мистику. Всё проще – к болезни приводило ежедневное нахождение в холодной воде, на большой глубине. Причину исчезновения раковин он объяснял тем, что: во-первых, вода и вправду стала холоднее, чем раньше – и никто не знал почему – а во-вторых, люди так варварски выбивали жемчужные плантации, что ракушки просто не успевали размножаться. Сохранились только те, что жили на большой глубине. Но в холодной глубине нормально размножаться они не желали. Уже поговаривали, что если так будет продолжаться и дальше, деревню ждёт скорый конец – люди разбегутся по другим сёлам и уедут в город.

С сожалением отказавшись от мысли вернуться за своими сокровищами, Нед натянул последний сапог, встал, потопал ногами по земле и с удовлетворением отметил, что сапоги пришлись как раз по ноге, как на него шили. Пощупал ткань рубахи и лёгкой крутки – отличного качества! Неброские, но крепкие и не маркие. Как раз для него. Нед никогда не имел таких качественных вещей, и с удовольствием ощущал, что первый раз за свою жизнь одет пристойно и даже хорошо. Ну и что, что с трупов? Им-то всё равно, а ему жить нужно! Великовато, конечно, но в плечах в самый раз. Зато и не жмёт.

Собрал свой старый вещмешок – кресало, трут, сухой мох, завёрнутый в непроницаемый, промасленный кусок кожи, закинул мешок за спину и оглянувшись на могилку Нарды, пошёл по тропе на холм. На убитых им людей оглядываться не стал. Зачем? Пусть валяются. Он не просил их приходить и набрасываться на него с дубинками и верёвками. Пришли его пытать? Вот пусть теперь и гниют. Ни малейшего чувства раскаяния, или беспокойства по поводу убийства людей у него не было.

Шаг за шагом, шаг за шагом…тум-тум-тум-тум…

Ноги несли Неда дальше и дальше от того места, где он прожил всю свою жизнь. Через несколько часов быстрого шага, почти бега, он вышел за ту территорию, где бывал, где пас коров. По главной дороге он не пошёл – вдоль неё, тропами, а когда и просто по траве. Хорошо, что дождей нет – сухо, чисто, солнце сверкает, ветерок обдувает – шагать одно удовольствие. Ноги работают, а голова мыслит, соображает.

Нед совершенно не представлял – что он будет делать, когда придёт в город. Может попробовать разыскать Сенерада? И как это будет выглядеть? Он ходит в толпе людей и спрашивает: «Не видели Сенерада? Где мне найти Сенерада?» Глупо. Кроме того – с чего он взял, что после убийства десяти односельчан его куда-то там возьмут? Вечером обнаружат отсутствие пастуха, утром пошлют погоню. А может и в ночь – деньги у Бранка есть, так почему не нанять охотников? А это уже опасно. Охотники – это не деревенские увальни. У них и собаки есть, те, которые идут по следу. Потому надо поторапливаться. Сколько ли в час он проходит? Четыре ли? Пять? Если взять самое малое – идти ему, беспрерывно, не останавливаясь, восемь часов. Попадёт в город он как раз к утру. Только Силан рассказывал, что городские ворота на ночь закрывают. Где ему всё это время болтаться? А если подоспеют охотники? Вопросы, вопросы…вот только деваться ему всё равно некуда. Идти надо.