Варвара Лунная - Эйта

— Мы бы просто без наследства остались, — закончил Еремей. — Но были бы живы. А ты приказала убить, — он поднял свой нож и сунул его в ножны.

— Целую деревню, — Стрига сокрушённо покачал головой и вслед за братом тоже пошёл к двери.

— Стрига, Еремей, — княгиня заплакала. — Но вы же сами говорили, что я ваша мать, вы же…

— Я бы умер за тебя, — повернувшись, ответил Еремей. — Потому что ты родила меня. Я считал тебя лучшей женщиной на свете. Больше не считаю, — он вышел. Стрига ничего не сказал и последовал за братом. Они вместе спустились вниз, там уже толпились дружинники.

— Девушка, светловолосая такая, она ушла? — спросил князь Стрига.

— Да, — ответили ему. — К воротам пошла. Догнать? Схватить?

— Нет, пусть уходит, — покачал головой князь и устало опустился на крыльцо. — Ступайте, всё в порядке.

Еремей присел рядом.

— Что делать будем? — спросил он.

— Ничего, — ответил Стрига. — Будем жить как жили. Княжество я тебе не уступлю.

— Я не про то, — поморщился Еремей. — Я про мать.

— А что мать? — Стрига вздохнул. — Тоже будет жить как жила, не на улицу же её выгонять.

— Нет, — согласился с ним брат. — Если хочешь, пусть у меня живёт.

— Да мне всё равно, пусть будет где хочет. Я гнать не буду.

— Я тоже, — кивнул Еремей.

С улицы раздался топот копыт, и на княжеский двор влетел отряд всадников, во главе с Фёдором. — Князь, слава богам в порядке ты, — облегчённо выдохнул он, но тут заметил кровь и порванную одежду, а так же до него дошло, что браться рядом сидят, чего давно уже не было. — Ведьма? — с ужасом спросил он.

— Ушла Эйта, — устало ответил Еремей. — Догонять не смейте. Стрига, — он повернулся к брату, всё же князем тут был тот.

— Не трогать девушку, — кивнул Стрига.

— Какая Эйта, мы Умилу догоняли, — вмешался Ласк. — Девушка молодая такая, светловолосая, с ней мужчина средних лет, он оборотень.

— Эйта это, ушли они, оба, — Стрига тяжело поднялся. — Фёдор, ты теперь за старшего. Поднимись наверх, там тело Третьяка. Как оборотней хоронить надо знаешь? Вот и займись.

— Третьяк мёртв? — спросил Ядрей, который с колдунами прискакал. — Она его всё же убила?

— Да, — подтвердил Еремей. — К нашему счастью, убила, — он вздохнул.

— Но как же? — колдуны и дружинники, приехавшие с ними, растерянно смотрели на князей.

— Значит это всё же он её убить пытался? — спросил Ядрей.

— Её убить? — удивился Стрига и посмотрел на брата. — Она же Третьяка только в убийстве селян обвиняла.

— А ведь я сам его в лес к Эйте отвёз, — простонал Еремей. — Идиот, — он схватился за голову. – Всё что знал про неё, рассказал.

— А я велел Поляновку от призраков очистить, — вспомнил Стрига. — А Третьяк, выходит, просто следы заметал. Ладно, теперь уж поздно волосы рвать. Ступайте, делом займитесь, — велел он колдунам. — После того как Третьяка похороните, домом его займитесь, он там с ведьмой долго беседовал, вдруг что опасное осталось.

Колдуны взялись за работу, они вытащили тело Третьяка на задний двор, отрубили трупу голову, а потом, подумав, сожгли тело, чтобы уж наверняка. Ни одному из них с оборотнем–колдуном дел иметь не приходилось. В доме старого колдуна нашли они амулет, что Эйта бросила, и сразу стало понятно почему ни Фёдор, ни Ласк колдунью в ней не разглядели.

— Эх, её бы догнать, да князю служить уговорить, — вздохнул Фёдор, завистливо рассматривая амулет, сам он бы до такого не додумался.

— Она не согласится, — Ласк смотрел в разбитое окно на сад. — Мы не всё знаем, кроме Третьяка ещё что‑то произошло.

— Да я понял, — согласился Фёдор. — Княгиню Ульяну видел?

— Видел, — кивнул Ласк. — Но сейчас нам правды никто не расскажет, князю переосмыслить всё надо.

— Я подожду, — сказал Фёдор. — Ладно, пошли, тут чисто всё, — колдуны вышли на свежий воздух и, не спеша, пошли к княжескому терему.

А Еремей и Стрига ещё долго сидели на крыльце родительского дома и смотрели на темнеющее небо, на котором уже ярко сияла полная луна. Стрига благодарил отца Небо за то, что колдунья одумалась, не дала Третьяку убить их и не выпустила оборотня в город. Еремей тоже возносил благодарности богам, за то что жив остался, за то что мать с братом не пострадали, а ещё он просил богов помочь несчастной их «дочери», молодой колдунье по имени Эйта. Облегчить её страдания, залечить душевные раны и изгнать ненависть из сердца.

180