Дэвид Геммел - Яростный клинок

Воин издал боевой клич и бросился навстречу другим сыновьям. Князь-Рыбак, шатаясь от выпитого эля, подошел туда, где начинал разгораться пожар, и попытался затоптать огонь, но пламя уже весело пожирало солому, распространяясь по залу с бешеной скоростью. Князь обернулся и увидел, что еще два сына лежат на полу, истекая кровью. Ворт попытался ударить противника копьем. Тот отступил в сторону и вогнал клинок по рукоять ему в живот, а потом еще раз — в сердце. Старший сын князя закричал от боли.

Князь-Рыбак, потрясенный, смотрел на смерть своих детей. Потом незнакомец повернулся к нему.

— Я не знаю тебя, — бормотал несчастный правитель. — Я не знаю тебя.

Когда воин подошел ближе, князь увидел, что у него странные глаза — один светлый, другой темный. Убийца остановился перед ним. За спиной пламя все разгоралось, и древесина потрескивала вовсю. Огонь бросал отсветы на лицо незнакомца, и тот казался демоном.

— Кто ты?

Ответа не было. Меч ударил князя в живот. Тот упал на колени, чувствуя, что внутренности выпадают из распоротой брюшины. К его счастью, следующим ударом клинок отсек ему голову.

Сняв со стены светильник, Коннавар вышел в ночь. Ветер дул ему в спину. Он окинул взглядом спящую деревню. Подойдя к ближайшему дому, Конн плеснул масла на деревянную стену и поджег ее. Ветер раздувал пламя, и горячие угли перелетали с одной соломенной крыши на другую. Вскоре несколько хижин ярко пылали. На улицу начали выбегать люди. Коннавар двинулся им навстречу и принялся рубить мечом направо и налево. За его спиной пламя вырвалось из распахнутой двери Длинного Зала, а потом начало пробиваться сквозь крышу. Деревню охватила паника — Коннавар бесшумно двигался среди пылающих домов, убивая всех, кто оказывался рядом. На него бросились два юноши, вооруженные топорами. Он убил обоих. Народ начал убегать в горы.

Конн убрал меч в ножны, взял окровавленными руками вилы и кинул горящую солому на еще не тронутый пожаром дом. Потом принялся ходить по деревне, поджигая строения, пока наконец все поселение не превратилось в, огромный костер. Он не раз обжегся, а потом на нем загорелся плащ. Коннавар отбросил его в сторону и побежал к причалу, у которого стояло несколько рыбацких лодок. Поджечь их оказалось труднее, и ему пришлось почти час таскать горящую солому.

Рассвет он встретил у берега озера, с потемневшим от дыма лицом и обожженными руками. Крыша Длинного Зала провалилась внутрь, и от всего здания осталась только каменная труба. Пять лодок утонули, еще одна наполовину сгорела, а седьмая погасла и все еще покачивалась на воде озера. Все остальное обратилось в прах — дома, склады, рыбацкие сети. Конн окинул взглядом печальную картину полного опустошения. Он очень устал, и на душе было пусто. Ярость прошлой ночи иссякла. Юноша устало поднялся на ноги и пошел по бывшей главной улице поселения. Повсюду лежали трупы, некоторые обгоревшие, другие почти не тронутые огнем. Конн с ужасом понял, что натворил. Среди мужчин лежали и женские тела, а в дальнем конце улицы — два мертвых ребенка. Судя по длинному кровавому следу, один из них перед смертью пытался уползти.

Стоя там и с ужасом глядя на плоды рук своих, он вдруг четко осознал, что ярость лишь отчасти вызвана жадностью и подлостью Князя-Рыбака. Всю жизнь он пытался стать героем, чтобы избавиться от наследия Вараконна, а теперь смотрел на руины и пепел, летящий по ветру. Все стало пеплом. Он нашел любовь — великую любовь — и позволил ей умереть. И к тому же стал не только прелюбодеем, но и убийцей детей и женщин. По закопченному лицу потекли слезы, и Коннавар упал на колени, снова и снова выкрикивая имя Таэ.

В холмах прятались пережившие страшную ночь и слушали эти крики. Казалось, человек не способен издавать таких звуков — столько в них было боли и горя. Люди сбились в кучу и принялись молиться, чтобы демон оставил их в покое.

Две недели о Коннаваре не было ни слуху ни духу. Его видели на пути в Три Ручья, но до деревни он так и не доехал. Руатайн попросил Арбонакаста отыскать его, но тот сбился со следа. Тогда обратились к мудрому Параксу. Старик расспросил о любимых местах Коннавара и об окрестных пещерах. Потом он поехал в горы в поисках следов. Однажды, в землях кердинов, он разыскал Конна, и теперь знал его манеру убегать. Юноша не хотел, чтобы его отыскали, и почти не оставил следов, но ему все равно приходилось есть и греться.

Паракс всегда отличался терпением, и его зоркий глаз не упускал ничего. На пятнадцатый день после исчезновения Конна он нашел простейший силок и едва различимый след, уводящий от него. Он сразу понял, чей это след, и прошел по нему до старой пещеры Ворны. Коннавар рубил дрова старым топором. Он бросил взгляд на охотника, но не произнес ни слова. Потом собрал дрова и вошел в пещеру. Паракс тоже ничего не сказал, а просто последовал за своим другом.