Дэвид Геммел - Мечи Дня и Ночи

— Им не хватает выносливости. После атаки им необходимо найти какое-нибудь темное тихое место и отдохнуть там. Глаза у них, как я уже говорил, очень чувствительны, и зрение слабовато. В лесу их можно услышать. Они издают громкие, очень высокие звуки. Это позволяет им видеть предметы. Я не понимаю, как это происходит, и бедный Ландис тоже не понимал.

— Насколько я понимаю, он умер.

— Да. Декадо убил его. Ландис, несмотря на все прожитые века, был романтиком и верил в пророчество Устарте.

— А ты? Ты не веришь?

— Отвечу тебе так: я не знаю. Мне непонятно, как один воин — даже такой, как ты — может положить конец царствованию Вечной. И если даже ты смог бы, то что изменится? Машины древних как были, так и останутся. Много тысячелетий они провели почти в полном бездействии. Надирские шаманы научились использовать их дремлющую под землей силу. Они ничего не понимали в машинах, но, как и Мемнон, умели настраиваться на биение их пульса. Эта сила шла через них. Вся материальная магия нашего больного мира исходит от этих машин.

— Что же их пробудило?

— Это сделал один из настоятелей Храма Воскресителей. Сила древних затопила весь континент и перекинулась на другие. Теперь ты видишь, Скилганнон, что телесная смерть Вечной не облегчила бы несчастий, постигших мир.

— Как он это сделал, тот настоятель?

— Теперь это уже миф. Он якобы нашел потайной ход в священной горе, и там воссиял свет. Не знаю. Меня там не было.

— Значит, ответ следует искать в храме.

— Возможно, ты прав, — улыбнулся Гамаль, — но около пятисот лет назад храм исчез.

— Не мог он исчезнуть. Он помещался внутри горы. Должно быть, монахи просто усилили защитные чары.

— Нет, Скилганнон. Я был на том месте, где раньше стояла храмовая гора. Там ничего нет. Земля там подвержена странным переменам. Никакой растительности, и с металлами происходят диковинные вещи. Медяки у меня в кошельке вдруг зазвенели сами собой. Я почувствовал тошноту и стал терять равновесие. Мы с моим спутником поспешили уйти оттуда. Заглянув в кошелек, я увидел, что пять монет превратились в бесформенный слиток. А ремень мне пришлось разрезать, потому что медная пряжка оплавилась. Поверь мне, Скилганнон: ни храма, ни горы больше не существует.

— Но сила осталась, — тихо заметил Скилганнон.

— Да.

Скилганнон задумался, и оба некоторое время молчали. Затем Гамаль вздохнул и сказал:

— Началось. Я чувствую зов Пустоты.

— Тебе страшно?

— Немного. Моя жизнь не была посвящена добрым делам. Я действовал из корыстных побуждений, и мои труды заканчивались смертью невинных. Но Пустота мне уже знакома. Я часто бывал там. И с тобой там встречался.

— Я этой встречи не помню.

— Я уже говорил тебе, что Пустота — это обитель духов, а ты сейчас живешь в мире плоти. Когда-нибудь память вернется. Хотелось бы мне знать, найду ли я Ландиса. Я любил его и очень хотел бы увидеть снова.

Шум водопада внезапно умолк, синее небо сделалось черным, подул холодный ветер. Гамаль со страхом уставился куда-то за плечо Скилганнона. Скилганнон встал и обернулся. Рядом с ними стоял высокий человек в мерцающих серебром одеждах, темноволосый, женоподобно красивый. Золотистая кожа, высокие скулы, черные миндалевидные глаза придавали ему сходство с уроженцем Чиадзе.

— Что ты здесь делаешь, Мемнон? — спросил Гамаль.

— Пришел проститься со старым другом, — ответил тот ласково.

— Мы с тобой не друзья.

— Это правда, как ни печально. Я просто хотел быть учтивым. Умирай себе дальше, Гамаль. Мне нужно поговорить со Скилганноном, а не с тобой.

— Ну нет! Ему еще не пора умирать. — Гамаль вскочил и сказал Скилганнону: — Держи мою руку! Скорей!

Но Мемнон сделал резкий жест, и Гамаль исчез.

— Приятное он выбрал место. — Маг прошел мимо Скил-ганнона, чтобы лучше видеть водопад.

— Ты убил его? — спросил Скилганнон.

— Будем надеяться, — пожал плечами Мемнон. — И не спеши нападать на меня — здесь это бесполезно. Твои удары не причинят мне боли и не нанесут никакого вреда. Мы с тобой в стране снов. Хочешь слышать шум водопада? Меня этот звук раздражает, но если желаешь, я его верну.

Скилганнон замахнулся кулаком, но его удар прошел сквозь лицо Мемнона.

— Я вижу, ты из тех, кто должен во всем убедиться сам. Ну что ж, теперь ты убедился, и мы можем спокойно поговорить. Приятно беседовать у огонька. — По мановению руки Мемнона на земле появился круг из камней, а в нем вспыхнул костер. — Вечная часто о тебе вспоминала — и делала это с любовью.