Дэвид Геммел - Мечи Дня и Ночи

Ландис мало заботился о происхождении древних механизмов, которые изучал — куда больше его занимала польза, которую они могли принести. Известно было, что монахи-Воскресители живут неестественно долго, и Ландиса это устраивало. Люди верили также — теперь Ландис сам убедился в правдивости этих слухов, — что даже умерших возможно вернуть к жизни. В эти тайны, однако, были посвящены очень немногие. Ландис подружился с одним из них и сделался его усерднейшим учеником. Наставник Ландиса, Возрожденный по имени Вестава, охотно рассказывал о временах основания храма.

Тот, первый Храм Древних, возник после раскопок, предпринятых настоятелем Горалианом. Внутри горы, одиноко стоявшей в пустыне, Горалиан обнаружил множество потайных комнат, а в них — машины из металла без всякого следа ржавчины и белого дерева, не тронутого гнилью. Горалиан всю свою жизнь изучал эти машины, но лишь после его смерти второй настоятель, мистик Аб-силь, сумел запустить их. Ландису очень бы хотелось при этом присутствовать. Абсиль, по словам Веставы, вошел в транс и сквозь туман времени проник в далекое прошлое. Там он увидел, как древние управляли своими машинами. Выйдя из транса, настоятель повел монахов в верхнюю комнату, где стал нажимать на какие-то рычаги. Вскоре послышался скрежет, и комната задрожала. Одни монахи разбежались, опасаясь землетрясения, другие приросли к месту. Тех, кто остался, Абсиль повел по лестнице еще выше, и они вышли на металлический помост высоко над пустыней. Там он указал им на вершину горы. В первый миг всем показалось, что из горы вырос золотой столб. Затем вершина столба разрослась в ширину и раскрылась, словно гигантский цветок. Сначала все насчитали двадцать один лепесток, говорил Вестава, но потом лепестки стали мерцать, слились вместе, образовав безупречно круглое металлическое зеркало. Абсиль нарек это зеркало Небесным.

Как ни были поражены стоявшие снаружи монахи видом золотого щита, те, что остались внутри горы, испытали не меньшее изумление. На стенах сами собой загорелись огни, а машины начали гудеть. Монахи бросились вон из горы.

Многие из свидетелей чуда записали свои воспоминания. Ландис прочел их все. В этих взволнованных рассказах чувствовалась рука судьбы. В последующие годы было сделано еще много открытий, но лишь одно могло сравниться с явлением золотого щита. Настоятельница Хеула, позднее предавшаяся злу, постоянно ходила к мерцающему зеркалу в одном из верхних покоев. На нем все время появлялись и пропадали какие-то знаки. Хеула копировала их в убеждении, что это — забытое письмо древних. После восемнадцати лет терпеливых трудов она наконец сумела их разгадать, и это дало ей в руки ключ к управлению машинами. Ландис досконально изучил оставленные ею записки. Благодаря успеху Хеулы храм получил новое имя, а трудившиеся в нем монахи — новую цель. Он стал называться Храмом Воскресителей, монахи же для начала продлили себе жизнь и обрели новые силы. Больше того — постепенно они научились побеждать саму смерть и открыли путь возрождения.

К тому времени, когда в храм пришел Ландис, Хеулы там давно уже не было, но история ее жизни и ее темные дела вошли в легенду. Ландис показал кости давно умершей королевы Веставе и смиренно предположил, что ее оживление может обогатить их знания о далеком прошлом.

— От этой затеи было бы мало толку, — улыбнулся Вестава. — Ее душа давно покинула Пустоту. Со временем ты поймешь это, Ландис. Когда ты будешь готов, я сам тебя всему научу.

Это обещание исполнилось спустя двадцать шесть лет, четыре месяца и шесть дней. За истекшее время Ландис вернулся в На-ашан, велел снять с изваяния голову и привез ее с собой в храм. Ночами он смотрел на нее, а порой и разговаривал с ней. Его страсть к умершей королеве с годами не слабела, а лишь окрепла. Он стал видеть ее во сне.

К тому сроку, как Вестава счел возможным посвятить ученика в тайны своей науки, Ландис уже знал, что воскрешение осуществляется через древний ритуал, названный Хеулой «перемещением душ». Воскреситель, желавший добиться успеха, обычно совершал обряд в самый день смерти. Задержка допускалась, если под рукой был сильный мистик, способный войти в Пустоту и привести душу в ее новое тело. Самый долгий промежуток, согласно храмовым записям, составлял восемь дней. Наашанская же королева умерла пятьсот лет назад.

В первую ночь после постигшего его разочарования Ландис плакал у себя в келье.