Дэвид Геммел - Сердце Ворона

Несколько часов он шел строго на запад. Дорога плавно уходила вверх. К полудню головная боль исчезла, и настроение поднялось. Только теперь Кэлин понял, как осточертела ему жизнь на ферме с бесконечной писаниной, подсчетами, проверками. Здесь, на вольном воздухе, он был свободен от рутинных обязательств. Вспомнился Алтерит Шаддлер. Без его уроков он не смог бы вести дела на ферме и содержать в порядке счета Мэв. Возможно, учитель плохо знал историю ригантов, но уж в арифметике разбирался. И умел пользоваться палкой.

Кэлин улыбнулся. Да, жизнь в Старых Холмах была совсем другая. Без страха.

На запад вела только одна дорога, и Кэлин не сходил с нее, постоянно прислушиваясь и поглядывая по сторонам. Кое-где вдалеке он замечал пасущиеся стада, людей, работающих на земле или чинящих прохудившиеся крыши.

Пейзаж становился все более суровым и даже диким. Тут и там из-под тощей земли выступали каменные глыбы, на фоне синего неба высились стройные зеленые сосны. Эти цвета казались ему цветами самой жизни. Он любовался деревьями и небом, и его душа словно воспаряла ввысь.

Вот почему риганты так любят зеленый и синий цвета, что даже сделали их неотъемлемыми атрибутами одежды.

С востока дул холодный ветер, приносивший свежесть заснеженных гор. Он заставлял шевелиться, горячил кровь, и Кэлину это нравилось. Даже неясные перспективы встречи с ригантами не могли испортить охватившее его бодрое настроение.

Высоко в небе проплыли два золотистых орла. Птицы сделали круг и улетели на запад.

Кэлин шел и шел. К сумеркам он оставил дорогу и поднялся на скалистый выступ, по которому с едва слышным журчанием бежал узкий ручеек. Набрав в котелок воды и положив пригоршню овса, юноша развел костер под высокой могучей сосной. С дороги огонь был незаметен, а тонкая струйка дыма терялась в ветвях дерева.

Дождавшись, пока костер разгорится и появятся угли, Кэлин поставил на них котелок и принялся помешивать варево деревянной ложкой. Воздух наполнился запахами сосны, дыма и каши. Впервые за последние месяцы Кэлин почувствовал себя свободным.

Когда каша сварилась, он снял котелок с огня с помощью двух палочек и поставил его остывать на камень.

«Вот вернусь, — подумал Кэлин, — и напишу тете Мэв, чтобы прислала сюда Банни. Ему бы здесь понравилось».

О том, что Банни смешанной крови, никто не узнает. Впрочем, это и не важно, потому что для местных его друг будет таким же южанином, как и он сам. Кэлин улыбнулся.

Банни всегда хотел, чтобы к нему относились как к горцу. Вот пусть и попробует, что это такое.

Кэлин съел кашу, наслаждаясь приятным ощущением тепла в желудке, пожевал соленой говядины, выпил воды из ручья и устроился на ночь у огня. Лежа на спине, он смотрел на звезды и незаметно уснул.

Никакие сны его не тревожили.

Разбудил Кэлина непонятный шум. Кто-то ворочался, сопел, потом подцепил его лапой и встряхнул. Овес просыпался на землю, за ним выскользнули солонина и сыр. Пожалуй, зверя можно было бы отогнать выстрелом из пистолета, но что толку? Мешок разорван, продукты раскатились.

Между тем медведь быстро расправился с припасами незадачливого путешественника и, походив вокруг потухшего костра, приблизился к человеку.

Кэлин закрыл глаза. Зверь обнюхал лежащего, ткнулся носом в его щеку, и юноша почувствовал тяжелый запах медвежьей шерсти.

Обитатель леса повернулся и исчез за деревьями. Юный горец немного подождал и, убедившись, что зверь не собирается возвращаться, поднялся.

Негромкий, с ноткой высокомерия смех раздался где-то совсем рядом. Кэлин выхватил из ножен нож и резко повернулся на юг — на крепком суку футах в десяти от земли, на противоположной стороне от костра сидела рыжеволосая девушка, приходившая на ферму вместе с Коллом Джасом. На этот раз шапочки не было, и волосы висели свободно, обрамляя лицо.

— Над чем это ты смеешься? — недовольно буркнул Кэлин и тут же понял, насколько глупо прозвучал вопрос.

— Неужели вы, южане, ничего не знаете о лесе? — спросила она. — Каким же надо быть глупцом, чтобы остановиться на ночлег там, где ходит медведь? Неужели ты не видел следов старушки Шаббы? А ведь она всегда по утрам идет к этому ручью.

— Значит, не видел, — покраснев, ответил Кэлин. Сунув нож за пояс, он подошел к разорванному мешку и вытряхнул трутницу, котелок и ложку.

— День у тебя будет голодный, — сказала девушка, доставая из висящей на поясе сумки овсяную лепешку, которую тут же и начала есть,