Дэвид Геммел - Белый Волк

Легче всего было бы уверовать в самое простое: что дурные дела совершаются дурными людьми, но в этом Кете-лину, к несчастью, препятствовал разум. За свою долгую жизнь он слишком часто видел, как дурные дела совершались людьми, которые считали себя хорошими — да и были хорошими по меркам своего общества. Император Горбен строил свою империю, чтобы принести мир и благоденствие странам, раздираемым нескончаемыми войнами. Ради этого он вторгался в соседние государства, разрушал города, громил армии и сгонял крестьян с их земель. В конце концов его усилия увенчались успехом, и воцарился мир. Но с прежних времен у него осталась огромная бездействующая армия, которую приходилось содержать. Чтобы добыть на это средства, он был вынужден расширить границы империи и войти в Дренан, но там его мечты потерпели крушение при Скельнском перевале. Все построенное им развалилось, и на руинах империи вновь начались нескончаемые мелкие войны.

Неудивительно, что горожане так напуганы, ведь война подходит к ним все ближе. Два месяца назад сражение состоялось в каких-нибудь сорока милях от Скептии.

Кетелин распахнул окно. Холодный ветер овевал его, на ясном небе сверкали звезды, В северном квартале города снова полыхал пожар. Еще одна несчастная семья смотрит, как горит ее дом, грустно подумал настоятель.

Услышав во дворе лай, он высунулся из окна и увидел внизу юношу в белой рубашке, а рядом черного пса. Кетелин накинул плащ и спустился к ним.

Собака при виде его зарычала и подалась вперед, как-то странно подпрыгивая. Кетелин, присев, протянул ей руку. Она наклонила голову набок, подозрительно глядя на него.

— Тебе что-то нужно? — спросил Кетелин, узнав в пришельце юношу, который помог брату Лайбану.

— Мне надо пристроить куда-то эту собаку, отец. Советник Рассив велел ее прикончить.

— За что?

— Она укусила Тодхе, когда он пинал старого Лаби… то есть брата Лайбана.

— И сильно покусала?

— Да нет, за икру тяпнула.

— Рад это слышать. Но почему ты решил, что это трехногое создание лучше всего спрятать у нас?

— Ну, вы ведь у него в долгу.

— За спасение брата Лайбана?

— Ну да.

— А он хоть на что-нибудь годен?

— Он волкодав. Боевой пес, ничего не боится.

— Зато ты боишься, — сказал Кетелин, заметив, что юноша то и дело беспокойно поглядывает в сторону открытых ворот.

— Тодхе и меня ищет. Он здоровый бык, и у него есть друзья.

— Значит, ты тоже нуждаешься в убежище?

— Ну нет. Меня-то им не догнать. Пойду домой, к тетке. Похоже, там опять что-то горит.

— Как зовут твою тетю?

— Атала. Она в церковь ходит. Большая такая и поет громко, но фальшиво.

— Я ее помню, — рассмеялся Кетелин. — Прачка, а в случае надобности повитуха. Славная женщина.

— Это верно.

— А родители твои?

— Они ушли в Мелликан на заработки, давно уже. Сказали, что потом пришлют за мной и сестрой, да так и не прислали. Сестра в прошлом году умерла от чумы. Мы с теткой думали, что тоже заболеем, но ничего, обошлось. Брат Лайбан давал нам разные травки, наказывал держать дом в чистоте и крыс морить.

— Да, тяжкое было время.

— Арбитры говорят, что чума пошла от монахов.

— Я знаю. В войне и неурожае тоже, видимо, виноваты мы. Почему же ты не веришь в то, что говорят арбитры?

— Из-за Лаби, наверное, — пожал плечами Рабалин. — Он всегда о любви толкует — не верится мне, чтобы он разносил чуму. Зачем ему это делать? Только не все ли равно, что я думаю.

Кетелин видел в темных глазах мальчика силу, способность сострадать и обрывки воспоминаний. Мужчина, бьющий женщину. Умирающая маленькая девочка, Рабалин, плачущий у ее постели.

— Мне не все равно, Рабалин. И старому Лаби, как ты его называешь, тоже. Я позабочусь о собаке, пока ты за ней не вернешься.

— Джаспер — не моя собака, а Килии. Она привела его ко мне и попросила спрятать. Я приду за ним, как только эта заваруха кончится.

— Береги себя, молодой человек.

— Вы тоже, святой отец. А ворота лучше бы запереть.

— Запертые ворота толпу не удержат. Доброй тебе ночи, Рабалин. Ты хороший мальчик.

Парень убежал. Собака скакнула, порываясь за ним, но настоятель окликнул ее:

— Эй, Джаспер! Есть хочешь? Пойдем-ка на кухню, поищем чего-нибудь.

Рабалин возвращался той же дорогой — через речку, лес и холм со старой сторожевой башней. Оттуда был хорошо виден пожар в северном квартале. Там селились в основном чужестранцы, к которым относилась и семья толстого Дррена. Дре-найские и вентрийские купцы держали там свои лавки, но бунтовщики громили больше тех, кто приехал с востока, из Датии и Доспилиса. Эти страны находились в состоянии войны с Тантр ней.