Татьяна Шульгина - Право первой ночи(СИ)

-- Что?! Как ты смеешь?! Ты забыла кто я?! - граф говорил срывающимся, хриплым от злости шепотом.

-- Я никогда не забуду, кто вы! Ваше лицо преследует меня в кошмарах, и я рада, что высказала вам все, что думаю! Теперь можете отрубить мне голову! Думаю, вам это доставит удовольствие! - Николь дрожала от охвативших ее чувств, она, наконец, выплеснула злость, копившуюся в душе.

Все вокруг пытались услышать, о чем говорят граф и новобрачная, но музыка заглушала их спор. Только по лицам можно было догадаться, что назревает скандал. Яновский долго молчал, рассматривая крестьян злобным взглядом.

-- Я не казню тебя за дерзость, это было бы просто подарком на свадьбу, - ответил он наконец. - Я накажу тебя по-другому, даже если придется пожертвовать принципами.

Господин поднялся из-за стола. Музыка тут же стихла. Он поднял руку, чтобы привлечь всеобщее внимание, хотя все и так смотрели на него.

-- Все вы знаете, что мистер Лог прекрасный человек и лучше всех платит подати, - начал он. - Поэтому я решил наградить его.

Граф снял перстень с указательного пальца и протянул его жениху:

-- В знак своего расположения к этому дому, я окажу ему большую честь и воспользуюсь правом первой ночи.

Поднялся ропот, но вельможа продолжал, и все притихли.

-- Я знаю, вы удивлены, но мистер Лог заслужил эту высокую честь, и я сделаю исключение для него.

Жених, не зная как реагировать на подобную речь, низко кланяясь, подошел к хозяину и, получив перстень, поцеловал его руку. Граф схватил Николь и потащил за собой в карету, не обращая более никакого внимания ни на крестьян, ни на опешившего жениха. Она попыталась освободить руку, но Яновский только крепче сжал ее запястье и втолкнул в экипаж. Мужчины из свиты поспешили за хозяином, оставив угощение и девиц. Музыка вновь заиграла, только когда эскорт скрылся за деревьями соседнего сада. Друзья подбадривали пожилого новобрачного и с завистью рассматривали подарок, массивное золотое кольцо со сверкающим рубином.

Глава вторая

-- Не рада? - опять рассмеялся граф, довольный своей изобретательностью, - не хочешь поцеловать хозяина?

Он привлек девушку к себе и обнял за талию. Николь стиснула зубы и зажмурила глаза. Увидев такое лицо, Яновский мгновенно остыл, и улыбка слетела с его губ.

-- Это ужасно! Прекрати кривляться! Ты что, совсем не уважаешь меня? - он начал по-настоящему злиться. Николь открыла глаза и с презрением посмотрела на своего обидчика.

-- За что мне уважать вас?! Теперь мне лучше умереть, чем вернуться в деревню! Вы опозорили меня на всю жизнь! Я вас ненавижу! - крикнула она, пытаясь освободиться из его объятий.

-- Не дергайся! Я сам не хочу тебя, просто проучил и все. Можешь возвращаться к своему ненаглядному, - граф открыл дверцу и приказал остановить карету.

Девушка подобрала юбки и начала неуклюже выбираться, но наступила на подол и упала на дорогу. После вечернего дождя, на влажной земле еще остались лужи, и Николь угодила прямо в одну из них. Она сидела на земле с ног до головы перепачканная грязью, вот-вот готовая разрыдаться. Головной убор съехал на бок, а глаза метали молнии. Яновский выглянул из кареты и разразился смехом.

-- Это тебе за мои мучения, - он не мог удержаться и продолжал хохотать. Свита, ехавшая позади, окружила несчастную и тоже начала смеяться.

-- Помогите ей и отвезите в замок, - произнес он, сменив улыбку на безразличное выражение, которое чаще всего можно было наблюдать на его лице. - Я поеду верхом.

Граф взял лошадь у одного из подданных, вскочил в седло и пустил ее галопом.

Мужчины спешились и, вытащив Николь из лужи, усадили в карету. Она стиснула зубы и не проронила ни слова, пока они помогали ей. Продолжая путь в карете, она, заливаясь слезами, проклинала графа всеми ругательствами, которые знала.

Она даже не заметила, как они подъехали к замку. Он возвышался на склоне холма, окруженный высокой каменной оградой. Внутренний двор был вымощен булыжником и мог вместить всю их деревню. Величественные башни уходили в небо, а по зубчатой стене вился плющ. На пороге девушку встретила пожилая служанка и проводила в одну из многочисленных комнат. Они шли по длинному темному коридору, освещенному лишь свечей в руке женщины. В спальной уже была приготовлена кадка с горячей водой, от которой поднимался пар, нагревая комнату.

-- Вот, помойся и ложись. А это можешь потом надеть, - старушка указала на одежду, лежащую на кровати.

-- Спасибо, - только и смогла выдавить из себя Николь. Она промокла, и от холода у нее стучали зубы. Когда служанка ушла, девушка освободилась от грязной одежды и залезла в воду. Она так устала за этот день, что как только согрелась в новой постели, тут же уснула.