Татьяна Шульгина - Дар халифу(СИ)

-- Послушай, мы оба нуждаемся друг в друге, но это никакая ни дружба, а заговор против короля, - Кристиан начал раздеваться. - Ты назвала цену за свои услуги, я готов платить.

-- Сегодня я хочу другое, - фыркнула принцесса, сложив руки на груди.

Кристиан перестал расстегивать рубашку и опустил голову, ожидая ее указаний.

-- Я хочу подышать свежим воздухом. Мне уже надоело в этой комнате. Я намерена совершить прогулку по окрестностям.

-- Тебя не выпустят, - Кристиан встал и подошел к ней. - Давай обойдемся постелью.

-- Я свободная девушка, принцесса Вандершира, - она обвила его шею руками. - А ты мой подданный.

-- Да, я помню, - он вздохнул.

-- Ты еще намерен избавиться от Виктора? - спросила она, водя кончиком указательного пальца по его груди.

-- Я сомневаюсь, - впервые за все время, пока они вынашивали свои планы мести, ответил он.

-- Тогда я напомню тебе кое-что, - Ева улыбнулась, развязывая свою сорочку. - Этот человек каждую ночь целует твою Николь, гладит ее кожу.

Девушка сопровождала свой рассказ демонстрацией, делая с графом то, что, по ее словам, делал Виктор с Николь.

-- Все еще сомневаешься? - спросила она, оставив его в одних брюках и покрыв поцелуями его грудь и плечи. - Думаешь, он долго будет предан ей? Разве мужчина может долго сохранять преданность? Что будет с бедняжкой, когда она ему надоест?

Кристиан чувствовал, как ярость заполняет его сознание, как вчерашний туман вновь обволакивает его. Сомнения таяли, как и воля.

-- Он даст ей глупых фрейлин, а сам вернется к своим продажным девкам, - продолжала Ева. - А Николь нужна ему, чтобы плодить наследников. Ведь для короля нет ничего важнее наследников.

-- Она его любит, - возразил он, сделав последнюю попытку освободиться от наваждения.

-- Она сама сказала, что вернется к тебе, если он умрет, - Ева взяла с туалетного столика зеркальце и ударила о край. Стекло посыпалось на ковер.

-- До зимы нельзя убивать его, - напомнил Кристиан, наблюдая за ней, но не в силах противиться ее воле.

Ева подошла к нему, взяв в ладонь большой осколок.

-- До зимы нельзя рассказывать ей, что он погиб, - сказала она, взяв его руку и сделав на ладони надрез. - Он может пропасть. Он уже пропал.

-- Что ты... - граф хотел отнять руку, но она разжала свою ладонь и приложила свою рану к его. - Что ты делаешь?

Девушка только усмехнулась.

-- Скрепляю наш договор, - ответила она. - Пошли, у нас мало времени.

Ева отошла от него, закончив ритуал. Тон ее стал повелительным, вся мягкость испарилась вместе с поцелуями.

Она обмотала руку куском ткани и заплела волосы в косу. Потом надела бриджи и рубашку, приготовленные заранее. На ноги высокие военные сапоги и мундир. В полутьме ее можно было принять за солдата.

-- Куда? - Кристиан посмотрел на свою окровавленную ладонь.

-- Надень, - Ева бросила ему камзол и рубашку. Он повиновался, не понимая, что она замыслила.

-- Они уже здесь, - девушка понизила голос. В коридоре послышалась возня, потом все стихло.

-- Отец прислал за мной, - она открыла дверь. В комнату упала рука лежавшего под дверью конвоира. Граф изумленно взглянул на Еву. Она тихо вышла, переступив через тело. Второй солдат тоже был мертв. На шее обоих темнели длинные четырехпалые отпечатки.

-- Затаскивай их внутрь, - приказала девушка, наблюдая за коридором, освещенным неясным светом нескольких свечей в золотых канделябрах. Все уже разошлись по спальням. Дворец погрузился во тьму и тишину ночи. К своему удивлению граф обнаружил, что выполняет приказ, пряча тела убитых охранников.

-- Пошли, - Ева прикрыла дверь и пошла по коридору, прислушиваясь к звукам в их крыле. Кристиан не отставал. Он прекрасно осознавал, что помогает Еве бежать. Что она наложила на него заклятие и отчасти манипулирует им. Но он шел за ней и не пытался противоречить или задержать ее.

Они без помех миновали патрули в коридоре, и вышли во внутренний двор, а оттуда в конюшни. Кристиан быстро оседлал двух лошадей, прекрасно все видя в темноте. Только теперь он сообразил, что перевоплотился, хотя и не до конца. Он все еще был одет и чувствовал ночную прохладу. Значит, крыльев нет и кожа по-прежнему человеческая, в отличие от глаз и ушей, улавливавших каждый шорох вокруг.

Они вскочили на лошадей, хоть Кристиану это стоило немалых усилий. Его животное отчаянно сопротивлялось, чуя его хищную сущность. Ворота из внутреннего двора в сад не охранялись. Через сад можно было попасть во внешний двор. Солдаты там тоже были мертвы. Граф видел их бесчувственные тела, распростертые под аркой главных ворот.