Николай Романецкий - Везунчик

— Отойдите в угол!

Он послушно, не делая резких движений, переменил позицию.

Я поставил сумку на пол, приблизился к столу, взял за ствол хозяйское оружие, открыл один за другим ящики.

Денег и в самом деле не было. С его точки зрения, ситуация по-прежнему оставалась патовой, если бы не одно обстоятельство, о котором, по его мнению, я и не догадывался.

Ногой я отодвинул от стола кресло для посетителей, сел.

— Поговорим? Кстати, можете сесть.

Он усмехнулся, вернулся за стол. Но остался стоять.

— Раз шкатулок нет, разговаривать не о чем! Вы только отнимаете у меня время.

— Да, время начальника питерского РУБОПа дорого стоит! — Я достал сигареты, закурил. — Садитесь, поговорим. Шкатулки со мной. По крайней мере одна. Я сблефовал. Садитесь, только руки держите на столе.

Он сел:

— Покажите!

Я подтянул ногой сумку, поставил на колени, расстегнул «молнию», показал уголок хрустального ларца, подаренного мне женой «марсианина».

— Шустрый молодой человек! — Раскатов выдержал удар с достоинством.

— Ваша наука, дорогой Пал Ваныч! А я всегда был неплохим учеником.

Он опять усмехнулся:

— Представьте, мне было известно, что вы живы. И что рано или поздно придете, я тоже знал. — Ему казалось, будто он отвечает ударом на удар, но я не стал усмехаться: главный удар еще был впереди.

— О том, что я жив, вам сказала Альбина Паутова. Разумеется, вы отыскали ее после моих отчетов…

Он не вздрогнул. Лишь прошипел сквозь зубы:

— Оказывается, вы немало знаете…

— О том, что вы отыскали Паутову, я не знаю, а только догадываюсь. Зато знаю много чего иного. Я прочел дневник Марголина.

— Этот идиот и дневник писал?

— Еще как писал! Там изображены все ваши совместные похождения. И я этот дневник нашел!

— Шустрый молодой человек, — повторил Раскатов. — Увы, от многих знаний многие печали. Репортер Бакланов уже имел возможность убедиться в этом. Только не говорите мне, что вы с ним не встречались и не просили о помощи!

Я смерил его взглядом:

— Тюрьма по вас плачет, господин генерал…

Раскатов хмыкнул:

— Она по мне еще сто лет плакать будет. Доказать-то вам ничего не удастся. Дневник Марголина — это сюжет фантастического рассказа. Марголин собирался написать такой, рассказывал мне как-то. Сам Виталий мертв, Альбина Паутова будет молчать. Ну а вам, дорогой мой, просто никто не поверит. Скорее уж в психушку снарядят…

— Тут вы правы…

— А я очень редко бываю не прав. — Он хотел сложить руки на груди, но мой пистолет легонько дернулся, и руки неторопливо вернулись на стол, легли, чуть подрагивая. Все-таки Раскатов нервничал — даже зная то, о чем не должен был догадываться я…

— Наверное, вы и в самом деле редко ошибались, коли доросли до такой должности… Но Альбину Паутову вам надо было убрать.

— Зачем?! Она еще пригодится. Или вы решили сами воспользоваться содержимым шкатулок? — Он погрозил пальцем. — Погреть, так сказать, руки на чужом горе… Не выйдет, молодой человек! У вас нет выходов на те сферы, где могут заинтересоваться в нашем продукте и готовы заплатить соответствующие суммы. А это сферы — о-го-го! Одна из шкатулок предназначена для помощника президента по науке, а еще одна — для него самого! Так что тут вы со свиным рылом да в калашный ряд. И все, на что способны, — это продать шкатулки мне.

— А почему вы не убили Екатерину Савицкую? Ведь о ней тоже говорилось в отчетах, и вы могли разобраться в том, какую роль она сыграла во всей этой истории.

Он осторожно потер руки:

— Мы и разобрались! Но к тому времени я уже знал, что она ваша бывшая жена. Нет, ее надо было сохранить. Эти научные эксперименты иногда проваливаются. А вдруг бы Арчи Гудвин вспомнил, что он вовсе не Арчи Гудвин.

— И тогда бы жизнь Савицкой стала рычагом, с помощью которого мною можно управлять…

— Ну вот видите, вы и сами все понимаете. — Он улыбнулся краешком губ. — Слушайте, Метальников а почему бы вам не пойти ко мне? Нашему управлению нужны умные кадры.

— Я бы с удовольствием пошел. Но только в том случае, если бы там не было вас.

Он снова погрозил пальцем:

— Куда ж я денусь! Разве только на повышение, в Белокаменную… Я ведь в рубашке родился!

— Вернее, купили ее. Кстати, сколько она стоит?

Он усмехнулся:

— Мне досталась бесплатно. Ведь без меня бы Марголин вряд ли вышел туда. — Он поднял глаза к потолку. — А те платят изрядно. Ну да ничего, не разорятся, еще заработают. Мышка, бегающая по хлебу, голодной не останется. К ним деньги сами липнут. Не то что к нам с вами.