Павел Липский - Тень угасшего пламени

Дей умолк, невидящим взором разглядывая картину, а затем, резко обернувшись, снова зашагал вдоль магической карты. Ворон рассматривал его профиль, и ловил себя на мысли, что невольно привязался к этому странному, постоянно подшучивающему надо всем молодому дракону, в глубине которого, под слоем этой самой веселости таились какие-то старые раны. В этом они были похожи, только сам Ворон не прятал своих рубцов за юмором, но наоборот, хотел докопаться до своего прошлого.

- У моей семьи главным врагом были северяне, - снова заговорил Дей. - Гордый и свободолюбивый народ. Хотя, кому я рассказываю. Ты ведь, получается, тоже из них. Какая ирония. Что с тебя, впрочем, взять, ты все равно ничего не помнишь. Какое-то время мы жили с ними в мире, но потом что-то пошло не так, и наши народы начали затяжную войну, в которой, в общем-то, побеждали люди. Да, мы сильны и нас было трудно убить, но не невозможно. И нас всегда было очень мало. Драконы сражались, яростно и самоотверженно, но за каждым убитым человеком становился еще десяток. За десятком - тысяча. А что мы? Иногда одной семье драконов требуется не меньше ста лет, чтобы завести нового ребенка. Что мы могли противопоставить бесконечной людской плодовитости? И война стала чахнуть. Мы предпочитали скрываться, лишь изредка отвечая на нападения, когда были уверены в абсолютном успехе. Стали беречь силы. Но конец был неизбежен. Непредотвратимый и печальный конец для нашего рода. Видимо, ситуация сложилась одинаковая для всех драконов. Мы стали терять связь с другими семьями, а потом остались в одиночестве. Последний раз контакт вышел с моим двоюродным дядей, Бартоло. Это было почти двести лет назад... А потом я узнал, что в очередной самоубийственной схватке с варварами погибли мой брат и отец. Моя мать умерла еще раньше, в одной из устроенных на нас облав. Я чувствовал смерть каждого из них, но был слишком далеко, чтобы как-то помочь.

Дей замолк и задумчиво посмотрел на Ворона. В его лучистых светлых глазах было что-то очень печальное, но в то же время возвышенное, духовное.

- Знаешь, - продолжил он. - В тот момент я начал сомневаться в себе. Это самое страшное, когда твои идеалы, все во что ты верил, кажутся тебе ненужными, глупостью, на фоне происходящего в реальности. Я пожертвовал своим семейным будущим, потому что был твердо уверен, что прав. Я был уверен, что смогу докопаться до истины, путем Знания сделать то, что не смогли сделать путем Силы... Понять. Понять мир, людей, наше предназначение. Понять, что заставило два мудрых великих народа истреблять друг друга на протяжении тысячелетий. Но в тот момент мне показалось, что все это зря. Что все это глупые мечты инфантильного подростка, переоценившего свои возможности. Зачем я ушел из семьи? Что мне дали все эти знания, когда умирали мои близкие? Я понимал, что вряд ли мог бы помочь им, спасти их, но все равно чувствовал себя предателем, гнусным предателем, не заслуживающим оправдания.

Дей говорил увлеченно, забывая, где находится, полностью погружаясь в свои прошлые переживания. Ворон молча наблюдал за этим, и его обуревали различные чувства. Что-то в этой истории будило в шамане его собственную тоску, корнями уходящую в далекое прошлое, все еще покрытое покрывалом тайны.

- Тогда я думал, что лучше бы я умер вместе с ними, яростно бросаясь в неравный бой, - тем временем рассказывал Дей. - А потом я понял. Понял, что был кругом неправ. Что все эти размышления - просто признак слабости. Чего я добьюсь, уйдя из мира вслед за своей семьей? Какой итог подведет такой конец моей жизни? Я представил, что бы сказал мне Хранитель Смерти Судха, встретив меня у самой Черты. Пусть он уже давно пропал, пусть больше некому было провожать души в их последний путь, но я отчетливо увидел его мудрые добрые глаза, укоризненно смотрящие на мою душу. Я отчетливо услышал его голос, разносящийся в моей отуманенной горем голове: "Что же ты, сынок, так просто сдался? Почему не завершил свои поиски? Почему, однажды поверив в свои идеалы, ты почти отказался от них при первом же серьезном потрясении?"

Дракон вздохнул и присел на скамью рядом с Вороном. Некоторое время он молчал, а затем снова заговорил:

- Знаешь, что я понял тогда, мой друг? Я понял, что хочу найти своего отца. Не того отца, что дал мне физическую жизнь, но того, что вложил в меня часть своей великой души, как и в каждого другого дракона. С того момента все мои усилия были направлены на изучения всего, что могло бы мне помочь в поисках пропавшего Судхи. Я познакомился со многими видами древней магии, с некромантией, с практической стороной призыва различных сущностей. Каково, думаешь, осваивать магические ритуалы, когда ты совершенно не приспособлен к этому? Мне кажется, что я первый из нашего рода вообще решился на такое. И, не смотря на мои усилия, я нигде не мог найти рецепта, как можно вытянуть из небытия одного из Старших Детей, сущность настолько мощную, что никакие обычные ритуалы уже не могли бы помочь. Лишь однажды я встретил интересный текст, в какой-то разваливающейся от старости книге. Последовав его инструкциям, я совершил сложный ритуал в древнем храме, посвященном Судхе, ритуал, долженствующий призвать достаточно мощную душу, которая смогла бы стать основой для возвращения Хранителя.