Влад Вегашин - Почерк зверя

— Обычный длинный меч, — пожал плечами Талеанис. — Вообще-то это бывший меч моего учителя, он отдал мне его перед тем как уйти. Велел передать тому, кого сочту достойным. Я не раз его рассматривал и даже показывал как-то раз магу — ничего особенного, самый обычный меч. Ну чуток магии в нем есть — но это что-то стандартное, вроде заклятия на прочность.

— Очень странно, — усмехнулся фон Кильге, внимательно разглядывая какой-то небольшой предмет на ладони. — За обычным мечом эти ребята гоняться бы не стали.

Полуэльф непонимающе посмотрел на соратника. Гундольф вновь усмехнулся и протянул ему небольшой серебряный перстень-печатку с рунической «XIII».

— Тринадцатый стол Имперской канцелярии. Он же — Тринадцатый департамент. Он же — Отдел особых расследований. И если уж их заинтересовал твой меч, то значит, это какой-то совсем необычный меч.

Арна и Орогрим вернулись часа через два. Орк был зол, на его плече красовалась свежая повязка, пропитанная кровью. Танаа, против обыкновения, не улыбалась.

— Мы его почти догнали, — начала она, только подойдя к полуэльфу и рыцарю. — Он рывком немного увеличил расстояние и успел выстрелить — Орогрим обгонял меня, и эльф выстрелил в него. Грим упал, это дало беглецу время. Он активировал какой-то артефакт-портал и исчез, бросив товарищей, коня и все остальное.

— Я не удивлен, что у него есть подобный артефакт, — Гундольф протянул Арне кольцо. — Отдел особых расследований хорошо экипирует своих агентов.

— Отдел особых расследований… — Танаа удивленно приподняла бровь. — А что это такое?

Несколько секунд фон Кильге молчал, ошарашенный подобной неосведомленностью. Потом заговорил, тщательно подбирая слова:

— Мощная государственная служба. Очень засекреченная. О ее существовании знают все, о том, что именно она делает, не знает никто. Она занимается какими-то очень важными, но опять же засекреченными расследованиями. Почти в каждой темной истории, особенно, если замешана какая-нибудь древняя или запрещенная магия, фигурирует Тринадцатый департамент. Они берут на службу лучших из лучших, и оттуда не увольняются. В общем, серьезный отдел…

— Да уж, не хрен собачий, — зло сплюнул Орогрим.

— Кстати говоря, наши пленники так и не пришли в себя, — заметил рыцарь. — И мне вообще кажется, что они не без сознания, а в коме. И ничего мы от них не узнаем.

— Посмотрим. Пусть полежат до завтра — все равно сегодня уже никуда не пойдем, а ночевать останемся здесь… — Орк махнул рукой. — Утром решим, что с ним делать.

А Арна подошла к опустившемуся на землю Мантикоре.

Полуэльф сидел, глядя в одну точку, и, казалось, ему глубоко наплевать на все, происходящее рядом.

— Талеанис, скажи… тебе очень дорог этот меч? — участливо спросила она.

Он ответил не сразу.

— Еще час назад я усмехнулся бы и сказал, что «не очень». Сейчас… Да, он мне дорог… дороже собственной жизни…

В груди Мантикоры расползался жестокий, пустотный холод, заполнявший собой освобожденное мечом пространство. Этот холод пронизывал постепенно насквозь все тело, пробирался в сознание, лишая почти всех мыслей, позволяя существовать только одной и производным от нее — как вернуть себе этот клинок?

Он резко поднялся на ноги, грубо сбрасывая с плеча руку Арны.

— Я должен вернуть себе меч. Я его хранитель, я могу передать его только достойному. Меч украли, я должен его вернуть.

Гундольф и Орогрим невольно отступили, в их взглядах явственно читался если и не страх, то, по крайней мере, опаска.

Лицо Талеаниса потеряло живой вид. Черты закаменели, любые эмоции ушли, осталась только холодная, бесстрастная маска. Еще несколько минут назад бывшие темно-карими глаза сейчас светились бледно-голубым льдистым светом.

— Я должен вернуть меч. Не смейте мне мешать.

Арна первой стряхнула оцепенение.

— Талеанис, очнись! Мы все вместе что-нибудь при…

Свист полуторного клинка Мантикоры оборвал ее на полуслове.

Дышать было больно. Причем очень знакомо больно — когда-то Вега уже получал удар узким стилетом в горло… причем не один раз.

Рагдар судорожно подергивался, задушенный плетьми теней, внезапно ставших материальными, и по слову Идущей атаковавших тех, на кого она указала. Киммерион, продержавшийся почти дольше всех, уже бессильно обвис, прикованный к толстому стволу вяза. Ребра эльфа явно были переломаны, и на грани сознания даргела мелькнула мысль, что вообще-то Ким должен быть уже почти мертв. Ларис же даже не успел начать заклинание — обрушившаяся на него тень лишила мага сознания чуть ли не раньше, чем он успел ощутить опасность.