Саймон Грин - Злые чары Синей Луны

— Не так все было.

— Хорошо, а как? По правде? Расскажите. Мне всегда хотелось знать.

— Все произошло очень быстро, — начал сэр Вивиан. Под напряженным взглядом Калли ему даже в голову не пришло уклониться от ответа. — Все бежали. Верхом или пешком, бросая все, что могло их задержать, даже доспехи и оружие. Они называли себя солдатами, а удирали, словно зайцы. И поступали разумно. Один — единственный небольшой отряд не мог выстоять против надвигающейся армии. Но Гавейн не ушел. У него даже мысли такой не возникло. Потому что он знал: если башня падет, войска Герцогства хлынут через Хобовы врата в беззащитное сердце Лесной страны. Сотни маленьких городков и деревень будут сданы на милость вражеской армии, которая жаждала крови в отместку за недавнюю череду поражений. Вторжение обернулось бы страшной резней среди беззащитного гражданского населения.

Гавейн не сомневался, что нам под силу удержать башню: А кто владеет Алой башней, тот контролирует подступы к Хобовым вратам. Я пытался отговорить его, но он был непоколебим. Он знал свой долг. И я остался с ним. Потому что он — мой любимый брат, и я не мог оставить его погибать в одиночку. И, может быть, еще потому, что уже тогда искал славной смерти, смерти ненапрасной. Мы нашпиговали Алую башню всевозможными западнями и ловушками так, что к нам можно было подойти только с одной стороны, и стали ждать. Ждать оказалось труднее всего.

А потом подошла армия Герцогства под горой. Она оказалась даже больше, чем мы представляли. Ваши полководцы поставили все на внезапный удар по башне, пока основные силы Лесного королевства заняты в другом месте. Они не приняли в расчет двух честных дураков, которых учили, что долг и честь — не просто слова. Мы с Гавейном попрощались на тот случай, если потом не окажется времени, и он сказал, что гордится мной. А затем мы заняли позиции, чтобы с мечами в руках встретить первую волну нападавших.

Собственно битву я помню плохо. Со временем все смешалось. Сплошная кровь и смерть и вопли. На храбрость и мысли о том, что поставлено на карту, не оставалось времени. Мы просто делали то, что должны. Постарались устроить так, чтобы на нас могли одновременно напасть только несколько человек, и удерживали их, казалось, целую вечность. Порой я не вполне понимал, где я. Неужели я все еще там и по-прежнему сражаюсь? Я сомневался в этом. Все с того момента казалось сном. Мы с Гавейном дрались бок о бок, даже когда пол сделался скользким от нашей собственной крови. Я чувствовал каждый достававшийся мне удар меча или секиры, но боль была просто очередным противником. Иногда я гадал, выстою ли, если Гавейн погибнет и оставит меня одного. Но, думаю, я выстоял бы. Я по-своему всегда старался быть достойным человеком. Остальное тебе известно. Вдохновленные известием о нашем упорстве, подкрепления побили все рекорды по скорости марш-броска, чтобы поспеть к нам вовремя. Они отбросили армию Герцогства, и страна была спасена. И мы с Гавейном никак не могли надивиться тому, что все уже кончилось, а мы еще живы. Мы удержали Алую башню и Хобовы врата. Мы не считали себя героями — просто солдатами, делающими работу, которую поклялись выполнять.

Спустя несколько лет король уступил Хобовы врата Герцогству под горой. Это была часть дипломатической сделки по рационализации границ. И чего ради все это было?

— Долг, честь и мужество, — ответила Калли. — Чего же еще?

Сэр Вивиан улыбнулся ей:

— Хотел бы я смотреть на вещи так же просто.

— Настоящие герои никогда не считают себя чем-то особенным. Отчасти именно это и делает их настоящими. Я ждала возможности поговорить с вами с самого нашего приезда сюда, но все время казалось, что момент неподходящий. А мне не хотелось преследовать вас, подобно какой-нибудь жеманной поклоннице. Уверена, в свое время вы повидали немало этой швали.

— Я бы не возражал против жеманных поклонниц, — медленно проговорил сэр Вивиан. — У тебя тоже репутация храброго и искусного воина и самоотверженного защитника королевы. Уверен, нам нашлось бы, о чем поговорить.

— Вы всегда были моим героем, — сказала Калли. — Только в отличие от большинства героев из песен, вы и вправду совершили большую часть того, что про вас рассказывают.

— Я совершал и другие поступки. Куда менее достойные.

— Знаю. Харальд рассказал Фелиции, а она — мне. Но даже ваше предательство выросло из вашей доблести, потребности защитить страну. Харальд понимал это. Потому-то он вас и простил и сделал Главнокомандующим. Потому что ему нужен был тот, кому он мог доверить заботу о стране. Тот, кто мог ее защитить. Даже от самого короля.