Саймон Грин - Волк в овчарне

– Раз вы все собрались и приготовились слушать меня, значит, я уже умер. Меня нет с вами. Это только иллюзия, образ, сохраненный магией, чтобы я мог высказать свою волю после смерти. – Он немного помолчал, удобнее устраиваясь в кресле. – Вы знаете, для меня это очень тяжело, ведь я уже составлял завещание для Вильяма. Я думал, во второй раз будет легче, но нет… Бедный Билли. Он слишком хотел пойти по моим стопам, но так и не стал настоящим солдатом.

Итак, Джеми, теперь ты – глава нашего рода. Ты должен всегда помнить: что бы ни случалось – я всегда гордился тобой. Надо было сказать об этом раньше, но все как-то времени не находилось. Мы обычно считаем, что времени у нас хватит на все, но оно выкидывает грязную шутку именно тогда, когда ожидаешь меньше всего. Мне следовало бы сделать завещание раньше. Не знаю, почему я так не поступил. Возможно, смерть Билли напомнила мне о собственной смертности… Не знаю. Факт в том, что осталось много дел, но перед отъездом я ими займусь. Простите, я отвлекся. Продолжим.

Он посмотрел вниз и начал читать с листа, который держал в руках.

– Да будет известно: я оставляю все свое состояние сыну Джеми за исключением той части, которую я опишу ниже. Он должен стать главой рода Макнейлов, занять мое место и выступать от имени семьи. Заботься о сестре, Джеми. Проследи, чтобы она ни в чем не нуждалась и удачно вышла замуж. Теперь это твоя обязанность.

Мертвец посмотрел на Холли.

– Дочери моей, Холли, я оставляю все драгоценности ее матери. Она всегда хотела, чтобы ее украшения принадлежали тебе, дочка. Мне бы хотелось проводить с тобой больше времени, дорогая. Ты выросла и превратилась в очаровательную юную леди, очень похожую на мать. Заботься о брате. Постарайся давать ему хорошие советы, когда он будет в них нуждаться. А когда оставишь его одного, не давай ему покоя, пока он не женится. Башня всегда становилась прекрасным домом, если по ней бегали маленькие ножки.

– И это все? – сердито пробормотал Дэвид. – Джеми все состояние, а тебе горсть старых побрякушек?

– Помолчи, Дэвид, – оборвала его Холли. – Не сейчас.

Дэвид заворочался в кресле и сердито сжал подлокотники. Дункан Макнейл повернулся к Катрине и сухо улыбнулся.

– Тебе, дорогая сестра, я оставляю десять тысяч дукатов. Это все. Достаточно для завершения развода, но слишком мало, чтобы и дальше тянуть позорную историю. Зная тебя, могу предположить, что ты затянешь дело до тех пор, пока снова не вернешься к Дориманту, а я этого не хочу. Мне всегда нравился Грэхем. Гораздо больше, чем ты, если уж начистоту. Мы никогда не любили друг друга, правда, Кэт? Теперь уже слишком поздно. Я не грущу о наших отношениях и не жалею о них. Разведись с Грэхемом и начни все сначала с кем-нибудь другим. Зная тебя, не сомневаюсь – ты найдешь человека, способного позаботиться о тебе.

Дункан повернулся к Робби Бреннану, улыбка его потеплела.

– Робби, старый друг, тебе я оставляю двадцать тысяч дукатов. Надеюсь, ты не покинешь Башню и станешь моему сыну Джеми таким же верным другом, каким был для меня. Но если ты захочешь уйти, не считай деньги препятствием. Мы провели вместе много славных дней, ты и я. Я бы оставил тебе гораздо больше жалких двадцати тысяч, но, зная тебя, уверен – ты бы их не принял. Деньги не для тебя. Богу известно, я пытался обеспечить тебя много раз, и всегда ты бежал от денег, как от огня. Но я надеюсь, ты хотя бы возьмешь мой меч. Знаю, ты всегда им восхищался, а мне он больше не пригодится. Что бы ты ни делал, Робби, будь счастлив.

– Они не смогли найти его меч, – печально прошептал Бреннан. – Он пропал где-то на поле битвы:

Дункан посмотрел поверх голов, Хок почувствовал, как мурашки поползли по спине под взглядом безжизненных глаз. Дункан откашлялся и снова взглянул на завещание.

– Моему дворецкому, Гривзу, служившему мне верой и правдой, оставляю пять тысяч дукатов. И каждому из Макнейлов, прибывшему в Башню выразить уважение главе семьи, оставляю по пять тысяч дукатов.

Это все. Такова моя воля. Господь спаси и сохрани вас всех.

Воздух задрожал, и призрак исчез. Больше не было Дункана Макнейла из Башни Макнейлов. Настало долгое молчание. Хок покосился на Гривза, чтобы увидеть его реакцию на то, что его упомянули в завещании среди дальних родственников, а не особой строкой, как он рассчитывал. Дворецкий сидел в кресле очень прямо, вцепившись рукой в воротник, словно не мог дышать. Лицо его побледнело и покрылось испариной, он выглядел совсем больным. Внезапно Гривз поднялся на ноги и схватился за горло. Алистер быстро подскочил к нему, чтобы поддержать. Дворецкий ухватился за него, судорожно глотая воздух, глаза его вылезали из орбит. Хок подбежал к ним, но в этот момент тело Гривза внезапно обмякло, и Алистер опустил его на пол. Кожа дворецкого стала ледяной, он непрерывно мелко дрожал.