Василий Горь - Хейсар

Слава Двуликому, любое мучение когда‑либо заканчивается — через какое‑то время мой мучитель пришел к выводу, что увидел все, что хотел. И откланялся. Куафер, естественно, тоже, а я, чуть было не подскочив на месте от радости, понесся во двор.

Увидев выражение моего лица, воины, дежурившие у ворот, отрицательно помотали головами. И на всякий случай открыли калитку.

Я, конечно же, вышел на улицу, посмотрел в сторону Дворцовой и… понял, что стоять и ждать не в состоянии. Вздохнул, поудобнее перехватил посох и, постепенно ускоряясь, рванул вверх по улице.

Вид несущегося сломя голову Бездушного пугал прохожих до икоты. А псов, охраняющих ближайшие особняки, заставлял заливаться лаем.

К моменту, когда я добежал до конца кованой ограды с гербами баронов Олдарров, заливалась вся Белая Слобода. Причем так громко, что заглушала перестук копыт. Из‑за этого на перекрестке Алой и Копейного переулка я чуть было не влетел под копыта угольно — черного омманца [40] Омманец — порода лошадей. .

Всадник — совсем молоденький парнишка в цветах д’Ожей, — заметив метнувшуюся к нему тень, попытался перетянуть ее хлыстом. Как мне кажется, по привычке, ибо, когда я проскользнул между крупом его скакуна и мордой каурой кобылки его спутника и понесся дальше, довольно громко икнул:

— В — воха, это кто, Меченый?

— Он самый, ваша светлость! Грят, остановился в особняке у барона Дамира…

— Спаси меня Вседержитель… — потрясенно выдохнул парнишка и, кажется, добавил что‑то еще, но в этот момент я увидел, что из‑за высоченной стены замка баронов Эддиеров выворачивает знакомая карета, запряженная четверкой ослепительно — белых жеребцов, и забыл про его существование…

…Карета приближалась медленнее, чем я хотел. Но все‑таки приближалась, и я перешел на шаг. А потом улыбнулся — мои страхи оказались беспочвенными: леди Мэйнарии удалось съездить во дворец и обратно без всяких проблем.

Через несколько мгновений, когда кучер взмахнул поводьями, подстегивая лошадей, я сообразил, что останавливать карету ради меня вассалы барона Дамира, скорее всего, не будут, и замедлил шаг. Потом остановился и похолодел: вместо цветов рода Кейвази кучер оказался облачен в доспехи королевской стражи!!!

Сглотнул… Шагнул вперед… Вгляделся в силуэт мужчины, стоящего на запятках, и понял, что это — не хейсар!

Тем временем карета набрала ход и приняла чуть — чуть лев ее. Так, как будто кучер собирался с шиком вписаться в правый поворот…

«Похищают…» — понял я и вышел из себя…

…Удар плечом в круп правой выносной [41] Выносная — лошадь, припряженная впереди коренника постромками и тянущая карету вперед. опрокинул ее на землю. Рывок за постромки ее соседки заставил коренных упереться в землю всеми четырьмя копытами и испуганно заржать. И заодно стряхнул на землю изготовившегося к бою похитителя.

— Убью!!! — заревел я, торопливо произнес фразу, дарующую Благословение Двуликого, и рванулся в атаку…

…Кучер, упавший под ноги лошадям, старательно старался изобразить труп. Поэтому я метнулся за его сообщниками, которые ни с того ни с сего попытались дать деру. Догнал. Правого. Почти. И… остановился — прыгать через забор, оставляя Мэй одну, было глупостью. Метнул вдогонку нож. Промахнулся. И побежал обратно, сообразив, что только что краем глаза видел окровавленную занавеску, висящую в лишенном двери дверном проеме!

Добежал… Вскочил на подножку… Трясущейся рукой отодвинул полуоторванную тряпку и, уходя от удара в лицо, со всего размаха треснулся головой о дверную петлю. Вскинул руку, перехватил тоненькую белую кисть с зажатым в ней арбалетным болтом и… рухнул на колени:

— Живая!!!

— Кром!!! — взвыла баронесса, выронила свое оружие и повисла у меня на шее.

— Мэй! Леди Мэйнария!! — затараторил я. — Мы на улице!!!

— Плевать! Ты — рядом!! Теперь я от тебя ни на шаг…

…Это были не просто слова: минуты через полторы, когда она с грехом пополам объяснила, что я чуть не убил королевских стражников, которые вызвались отвезти ее домой, мне пришлось извиняться, не вылезая из кареты. И передавать весомое дополнение к извинению — кошель леди Мэйнарии — тоже.

Кстати, расспросить ее о том, что с ней произошло, я не смог — стоило мне открыть рот и задать вопрос, как она начинала мелко — мелко дрожать и вжималась в меня так, как будто я пытался выбросить ее на улицу!

Когда карета въехала в предупредительно распахнутые ворота и оказалась в кольце из вассалов барона Дамира, Мэй все‑таки взяла себя в руки. И, разгладив окровавленное платье, вслед за мной выбралась наружу.