Василий Горь - Хейсар

«Путь к Власти изначально несправедлив: у каждого вступающего на него разные начальные условия и разные возможности. Поэтому тот, кто играет по правилам или ждет, что по ним будут играть его противники, обречен на поражение…»

«Слава тебе, Вседержитель… — повернувшись к статуе Бога — Отца, привычно подумал он. — Я прозрел…»

Ворвавшийся в комнату порыв ветра взметнул занавеску, и глаза статуи отразили солнечный луч.

Ансельм нахмурился, огляделся по сторонам в поисках брата Магнуса, потом сообразил, что это НАСТОЯЩЕЕ знамение, арбалетным болтом слетел с кровати и, как был, в одной рубашке и босой, упал на колени:

— Если Власть — это удел сильных, а сильные — это те, кто в состоянии пользоваться ЛЮБЫМ оружием и не оглядываться на правила, значит…

Бог — Отец снова сверкнул глазами. На этот раз — недовольно.

Ансельм перепуганно зажмурился и все‑таки сформулировал все не дававшийся вывод:

— Значит, единственная сила, отвечающая этим условиям, — это Орден! Ибо лишь у нас есть братья — надзирающие, способные лишать людей свободы воли!!!

…К моменту, когда брат Бенор впустил в опочивальню иерархов, боль в недостаточно хорошо заживших ранах и разбитых при падении на пол коленях стала почти невыносимой. Однако в душе Ансельма си ял Истинный Свет.

Видимо, это было видно и со стороны, так как вместо того, чтобы поздороваться и сесть вокруг стола, и Рон, и Дайтер опустились на колени и взглядами попросили благословения!

Движение руки, осеняющей животворящим кругом, всегда казавшееся монаху пустым и никому не нужным, на этот раз ощущалось совсем по — другому: весомым, правильным и каким‑то чистым. Поэтому, осенив обоих иерархов, он повернулся к статуе, искренне, вкладывая душу в каждое слово, прочитал «Благодарствие». И слегка расстроился, не увидев нового знамения.

Впрочем, тепло от предыдущего все еще согревало сердце, и поэтому, закончив читать молитву, он поудобнее устроился на подушках и жестом предложил иерархам занять места за столом.

Первым сел, конечно же, Рон. И, дождавшись разрешения говорить, мрачно вздохнул:

— Как вы и предполагали, подстрелить Латирдана в пути не представилось возможности: понять, кто из двух сотен хейсаров, передвигающихся одвуконь, является королем, оказалось практически невозможным…

— Значит, он уже в Шаргайле? — на всякий случай уточнил Ансельм.

— Вот — вот прибудет, ваше преподобие…

— А брат Годрим?

— Добрался. Еще утром. Но… э — э-э… в Карават: все дороги и тропы, веду…

— …перекрыты. Не трать мое время и не повторяй того, что уже говорил!

— Простите, ваше преподобие! — извинился Рон и тут же продолжил: — Несмотря на эту неудачу, я распорядился подготовить на дороге еще несколько схронов, дабы, в случае чего, иметь возможность воспользоваться ими в том случае, если…

— Если что‑то не сработает в Шаргайле… — нетерпеливо перебил его Ансельм. — Дальше!

— Думаю, с приездом Неддара поиски жены Ваги станут еще активнее, и…

— Без общих слов!

— Стрелки на позициях. В двух схронах из пяти подготовленных…

— Нашли? — нахмурился глава Ордена.

— Да, ваше преподобие: хейсары как с цепи сорвались! Может, дать стрелкам еще день — два?

Ансельм отрицательно мотнул головой:

— Нет, не надо: вероятность того, что Латирдан проедет достаточно близко к этим вашим схронам, не так уж и велика, поэтому дайте девке сбежать, как только Годрим закончит с ней работать…

— Хорошо…

Свет, сиявший в душе Ансельма, внезапно померк:

— Что хорошего?! Хорошо было бы, если бы вы выкрали еще и детей!!!

Брат Рон согласно кивнул и начертал отвращающий знак:

— Видимо, на Аттарков смотрел не только Бастарз, но и Двуликий: оказалось, что людей Юлая положил какой‑то Бездушный…

— Кто — о-о?! Бездушный?! — вскочив на ноги, воскликнул брат Дайтер и тут же виновато опустил голову: — Простите, ваше преподобие, не сдержался…

Кроме чувства вины, в голосе иерарха прозвучало торжество, поэтому вместо того, чтобы разозлиться, Ансельм ограничился тем, что вопросительно изогнул бровь:

— Говори!

Монах облизал пересохшие губы и по — мальчишески ухмыльнулся:

— Брат Рон поручил мне разобраться, насколько сильно обижены Кейвази. И поискать недовольных среди Голонов и Уверашей… Так вот, с первыми — глухо: чтобы задобрить барона Дамира, Латирдан предложил ему должность королевского казначея…

Ансельм мрачно хмыкнул: решение, принятое Вейнарским Львом, было идеальным: предложение войти во Внутренний Круг превращало взбешенного отца в преданного союзника и заставляло его использовать свои таланты на благо королевства.