Александр Ладейщиков - Кот баюн и чудь белоглазая

Змей опустился на лесную поляну, затормозил когтистыми лапами, увернулся левой головой от столетней сосны. Когда Коттин отвязывал ремни, он повернул среднюю голову, промолвил укоризненно:

— Только повинуясь древнему заклинанию…

— А так бы сожрал, друг мой? — усмехнулся древний странник, придерживая меч.

— Тьфу, на тебя с твоим мечом! — обиделся Горыныч левой головой.

— Это мы из-за той девицы обиделись, — проговорилась правая голова. — Кстати, как она?

— Она служит белозерской княгиней, — скромно потупился бывший Кот.

— Вон оно как! — удивился Горыныч всеми тремя головами, даже той, которая находилась в оппозиции. — Мы так и думали!

— Потому что это интриги Кота-оборотня, — наконец опомнилась интеллигентная голова. — Поглядите на него! К нам прибыл в сермяжке, а сейчас разгуливает в золотом шитье! Допускай таких Котов к государственной казне!

— Какой казне? — возмутился Коттин. — Я законный боярин белозерской Думы! Мне шитьё по статусу положено! А что это там горит? Полнеба занесло дымом…

— Так ты не знаешь? — удивился Змей. — Это горит Белозерск. Уже сутки горит. Небось, весь выгорел. Пожар такой страшный, жуть!

— Ты, лягушонок! — завопил Коттин. — Ты почему мне ничего не сказал, когда летели?

— А смысл? — удивился Горыныч средней головой. — Только бы бегал с мечом по спине, да орал.

— А у нас — ночной полёт, повышенной сложности, — заныла левая голова, напрашиваясь на похвалу.

— Опять же тяжёлые условия — пожар, посадка на крышу дворца, боковой ветер… — стала оправдываться правая.

— И вообще — не мы же Белозерск поджигали! — хором сказали все три.

— А кто? — тупо спросил Коттин, садясь в бессилии на пень.

— А мы знаем? Там вчера побоище было. Внутри стен дрались. Мы не в курсе, — задрав носы, сказал Горыныч, и расправил крылья. — Всё как всегда — измена, заговор! Ну, мы полетели! Сам разбирайся в своём хозяйстве!

— А призвать тебя ещё можно? — запоздало закричал Коттин. — Или количество вызовов ограничено?

— Нельзя! — протрубил Змей, разбегаясь для взлёта. — Боги моего мира сегодня закрывают ворота. Наступают большие перемены!

— Навсегда? — проорал бывший Кот удаляющемуся хвосту дракона.

— Никогда не говори «навсегда»! — послышалось из-за вершин деревьев, и Горыныч исчез в низкой облачности.

Коттин шёл примерно тем же маршрутом, что и весной, когда проспал зиму в сугробе и искал выход к деревушке Киснемы. Наконец, появились соломенные крыши, только на этот раз жёлтые, вокруг золотились пшеничные поля, зеленел весёлый берёзовый лес. Деревня поразила древнего странника огромным количеством народа, бестолково ходящего от дома к дому. Везде стояли телеги, мычали коровы, горками громоздились баулы и корзины. В телегах сидели чумазые заплаканные дети — погорельцы собралась вокруг корчмы. Бывший Кот накинул серый плащ, натянул на голову капюшон, согнулся в спине, и, подхватив суковатую палку, побрёл к известным дверям. Как всегда, ткнул их плечом, постоял, хихикнул, потянул дверь на себя и вошёл внутрь. К удивлению Коттина, корчма была заполнена наполовину, — «Погорельцы боятся тратить деньги, не уверены в завтрашнем дне».

Сев у дальней стены и заказав скромную кашу с гусиной лапкой, Коттин, попивая холодный кисель, внимательно слушал. Несколько раз он ловил косой взгляд известного одноглазого корчмаря, но никаких действий с его стороны предпринято не было, и боярин сидел третий час. Тем более, что многие тоже не спешили покидать заведение, хотя не покупали ничего совсем — о хмельном не могло быть и речи, в воздухе висело тяжёлое облако тревоги.

То, что услышал Коттин, было ужасно. Хотя народ говорил негромко, но в заведении никто не орал, не пел песен, не дрался — и до любопытных ушей доносились все подробности. Итак — князь Стефан исчез в неизвестном направлении, люди говорили о нём с сожалением, мало кто злорадствовал. Молодая княгиня со своим новым окружением погибла. Бояр, открыто вставших на её сторону, подняли на вилы — несколько раз прозвучало страшное слово «измена». Город сгорел практически полностью — пожар начался с княжеского дворца и быстро перекинулся на строения, даже на городской частокол. А самое страшное — полностью был уничтожен отряд варягов, даже те, кто заперся в Городке на погосте — белозерцы его взяли штурмом и всех подняли на вилы. Воевода Чудес пал от хазарской стрелы, большая часть дружины полегла в битве с русами. Всё чаще в голове бывшего Кота стучало молоточками слово «катастрофа».