Ольга Погожева - Я стану твоим врагом

Человек кутался в плащ, прижимаясь к стволу дерева. Та, которую он ждал, никогда не опаздывала — это он пришел раньше. Когда со стороны дворца к нему подъехала карета, он отлепился от дерева, ныряя внутрь, и возница тронул поводья.

— Мне нужен этот человек.

Клочок бумаги перекочевал из рук в руки, и человек сунул его себе в карман, пробежав глазами текст.

— Когда?

— Жди моего сигнала. До тех пор мне нужно знать о нем всё.

— Всё?

— Даже то, на каком боку он засыпает, — в голосе появились нотки раздражения. — Теперь ступай, — в протянутую ладонь лег увесистый кошель с золотыми. — Ты меня хорошо понял?

— Я выполняю императорские прихоти уже не первый год, леди Марион, — ухмыльнулся наемник. — Но сегодня вы пришли не за этим. Ведь я прав? Это ваш личный заказ?

— Ты — лучший из тех, кого я знаю, — неохотно признала женщина. — Мои руки связаны.

— Почту за честь работать на вас, миледи.

Карета остановилась, и человек выпрыгнул наружу, торопливо ныряя в проулок. Лишь через три улицы он сбросил капюшон, и пошел уже медленнее, вдыхая прохладный ночной воздух.

Кем бы ни был и что бы не сделал этот валлийский герцог, Нестор Ликонт, его время уже сочтено, взвешено и предано забвению.

Флорика беспокойно огляделась, пробежала от одного края имперских конюшен до другого. Конюхи и слуги, ожидавшие господ, обращали внимания на неё не больше, чем на посудомойку, случайно заплутавшую в хитросплетениях императорского замка.

— Фео, где же ты, Фео, — заглянув на всякий случай в последнее стойло, в отчаянии выдохнула девушка.

С того злосчастного вечера брата словно подменили. Феодор ходил по коридорам, как завороженный, с отсутствующим взглядом, с лихорадочно горевшими щеками, отвечал невпопад и почти не реагировал на господские поручения. Флорика покрывала близнеца, но тревога за него не проходила. Ранее веселый, подвижный, брат стал задумчивым и мрачным. А ещё начал неприязненно отзываться о людях, чего ранее Флорика за ним не наблюдала.

— Этот крон-прынц… валлийский… выродок тот ещё, — ненавидяще шептал ей брат, когда в имперском дворце наступала ночь, и слуги расходились по лабиринтам подвалов, где им отведены были крошечные кельи, — я слышал, что говорят о нем… и я видел! Видел своими глазами! Он не любит её… мразь, грязная мразь!..

— Ты чаво такое говоришь-то? — пугалась Флорика, хватая холодную кисть брата, и накрывая её своими ладошками. — Что ты видал? С чаво решил, что не любит?..

— Я повидал таких, — хмуро отзывался близнец, и мрачные карие глаза блестели безумным огнем, — ничтожеств, — тщательно выговорил последнее слово Феодор. — Он — грязное похотливое ничтожество! Ежели б знать, что она… что Таира… будет счастлива… с ним… но она не будет, Фло! Он…

— Да что он-то? — нетерпеливо трясла брата Флорика.

— Слуги бают, — неохотно пустился в пояснения Феодор, — что Андоим… что он грешник. Нет, дослушай! Будто даже его отец, король Харитон, подумывал передать корону… своему младшему сыну, принцу Оресту… потому что скрывать выходки Андоима становится всё тяжче…

— Грешник? — тихо поинтересовалась Флорика, оглядываясь на темноту их крохотной кельи.

Слуги ночевали на двух половинах имперских подвалов: мужской и женской. Но даже строгий дворецкий устал угрожать немилостью этой неразлучной парочке, да и предусмотрительного в их действиях никто не замечал, так что на их ночные визиты друг к другу смотрели сквозь пальцы. Когда близнецы попадались, влетало обоим, но устраивать ночные проверки их келий дворецкий давно перестал. Чаще проскальзывать к брату приходилось Флорике, поскольку к ней подселили ещё нескольких горничных, и поговорить стало совершенно невозможно.

— Что он не гнушается сношениями… как с женщинами, так и с мужчинами, — смято и с отвращением пояснил Феодор. — И что, как только очередная пассия ему надоедает, её… или его… находят мертвым. В последний раз скандала едва избежали…

Флорика сжала пальцы брата, придвинулась ближе.

— Фео, не мучай себя, — попросила девушка неожиданно серьезно. — Ты ничаво сделать не можешь. Кинь как есть…

— Я не могу! Я… я ему глотку… за неё… если только он коснется, только коснется…

— Фео, он её будущий муж, — продолжала уговаривать вспыльчивого брата Флорика, — он не сделает ей дурного, не посмеет… она ж прынцесса, Фео… он побоится… не переживай, не мучайся…

Уговоры падали, как вода на сухую землю: брат слушал, кивал, но туча с его лица не уходила. А наутро и вовсе пропадал, бродя по замку. Флорика могла только надеяться, что Феодор, раньше такой осмотрительный, не попадет сгоряча в неприятности. Вот и сегодня, едва выдалась свободная минутка, как близнец пропал, и девушка искала его уже почти час, не зная, куда на этот раз занесло её братца.